Тревожные ночи Самары - [57]

— К вашим услугам, — с вежливейшим полупоклоном старик подал паспорт. — В любое время, Гюнтер Макс Иванович, проживаю на Соборной улице, в доме Загатовой. Всегда к вашим услугам.

— Макс Иванович Гюнтер, — старательно вспоминая, заморгал Белов. — Это не возле… нет, недалеко от вас нашли?.. Вы еще показания нам давали… Нашему товарищу.

— Да-да, — чуть ли не радостно подхватил Гюнтер. — По поводу одного смертельного эпизода на территории квартала, где я проживаю? Если не секрет, удалось ли что-нибудь выяснить?

— Секрет, Макс Иванович, — весело сказал Белов. — А за помощь вам спасибо от лица чрезвычайной комиссии.

Он протянул ладонь.

— Что вы, что вы… — бормотал Гюнтер, опасливо пожимая чекисту руку, — я так рад…

Когда он ушел, Белов сосредоточился, припоминая.

«Где же я еще слышал эту фамилию — Гюнтер? — Какое-то полустертое воспоминание так и разъедало мозг. — Немец, перец, колбаса… Что немец, так это по разговору слышно, а вот Гюнтер… Гюнтер, Гюнтер, Гюнтер…».

Он даже зажмурился, и тут вдруг так и вспыхнуло перед глазами: листок, исписанный почерком Михаила Ягунина, черновик донесения о фон Вакано, владельцах Жигулевского пивоваренного завода. Эту бумажонку он носил Павлу Павловичу Павлову на экспертизу, как же можно было забыть! Ну, конечно: там, среди лиц австрийской и немецкой национальности, приближенных к Вакано, была фамилия Гюнтер и, кажется… Так-так… Именно мастера-пивовара!..

«Частенько что-то он суется нам под ноги», — промелькнуло у Белова, но размышлять над этим было ему недосуг…

Вторник

1

Когда Иван Шабанов заглянул в лавчонку «Охота и рыболовство. И. И. Семеняка», в полутемной каморке было всего два покупателя — прыщеватый юноша, выбиравший удочку подешевле, и человек потрепанного вида и неопределенного возраста, который, судя по всему, забрел в магазин от жары и от скуки. Парнишку с удочкой Иван переждал, а небритого зеваку пришлось турнуть, иначе он проторчал бы до морковкиного заговенья. Шабанов избрал простой способ: он стал в упор разглядывать бездельника, и тот очень скоро счел за лучшее уйти. Только после того Иван обратился к полнощекому Семеняке с вопросом о любительском обществе «Самарский охотник-спортсмен».

— Нету! — твердо ответил хозяин лавки и энергично потряс напомаженной головой. — Слыхом не слыхивал… Может, «Кустарно-промышленный Союз охотников»? Который открыли недавно, сразу после масляной? Или, может, «Кооперативное рыболовное товарищество»? Так то рыбаки.

— Да нет же, — досадовал Шабанов. — «Самарский охотник-спортсмен», общество любителей, значит, не кооператив никакой.

— Путаете вы, гражданин, — недовольно сказал Семеняка, глядя в сторону, и с некоторой обидой отчеканил: — Потому как или у меня, или же у братца моего на Троицком они кредитуют, все общества эти. У кого же им еще покупать дробь? Иль крючки? Исключительно у нас.

Иван повел могучими плечами.

— Бывайте здоровы, — сказал он, выходя из лавки.

Он побывал и на Троицком рынке, но и там ничего не узнал о загадочном обществе, которое давало объявления в газете. Н. И. Семеняка, точь-в-точь братец, но еще повальяжней — посоветовал Шабанову узнать в губфининспекции, где, как он выразился, «обо всех, с кого можно взять, знают всю подноготную-с».

В инспекции губастенькая девушка за конторкой долго водила пальцем по строчкам в толстом гроссбухе. Заглянула еще в какую-то книжицу. Развела руками.

— Не зарегистрировано, товарищ, — не по-самарски окая, сказала она Ивану. — В губернии такого общества охотников пока что нет.

Иван на всякий случай сунулся и к начальству. Молоденький совчиновник важно поглядел на него из-за стола и, явно рисуясь перед пишбарышней, пророкотал сочным баритончиком:

— На то мы инспекция, чтобы знать. Не морочьте голову, товарищ! Сказано: не числится — и точка! Все, все, товарищ! Привет. Люди работают.

Пришлось Ивану Шабанову ни с чем вернуться в губчека. Как ни странно, Белова его сообщение не только не огорчило, но даже, пожалуй, обрадовало. Он сидел за столом и увлеченно перелистывал газетную подшивку, что-то отчеркивал карандашиком и вставлял бумажные закладки.

— Как там наш Михаил? — спросил он у Шабанова, не отрываясь от газет. — Опять я сегодня к нему не попаду.

— Я загляну к нему вечерком, — отозвался Шабанов. — Нехорошо только, Иван Степанович, с его землячкой вышло.

— А что такое? — удивился Белов.

Выслушав рассказ о том, как Нинка получила у Левкина отставку и в каком виде Шабанов увидел ее после в ресторане, Иван Степанович расстроился.

— Ах ты чертовщина, — сокрушенно пробормотал он и хотел было тотчас позвонить Исаю, но передумал.

— Ты найди, ее, тезка, нынче же… Прежде чем к Михаилу пойдешь. А я с финхозом улажу. Есть?

— Есть, — сказал Шабанов и ушел. Белов же опять с головой окунулся в подшивку «Коммуны». За этим занятием и застал его председатель губчека.

— Слыхали? — спросил его Белов. — Пропал сеттер-лаверак.

— Что? — густые брови Вирна поползли вверх. — Что за штуковина?

— Собачка такая. По-другому называется — английский сеттер. Ценной породы, видать.

Недоумевающий взгляд председателя явно веселил Белова, который продолжал темнить.