Тревожные галсы - [46]

На палубе появились люди, и вот уже они спустили на воду трал.

— А я вам что говорил? — улыбнулся Скляров, глядя на старпома.

Комаров промолчал.

«Бодрый» снова застопорил ход. «Иностранец» тащил трал, и когда очутился в двух кабельтовых от советского корабля, Скляров приказал вахтенному офицеру поднять сигнал:

«Курс ведет к опасности».

Тогда судно развернулось курсом на норд.

Под вечер судно легло в дрейф.

— Что-то хитрят, — сказал Скляров. — Капитан там, видно, опытный.

Вскоре с берега поступила радиограмма. Ее текст заставил задуматься. Адмирал Журавлев приказывал в ноль часов быть у входа к Черным скалам.

— А если «иностранец» снимется с якоря? — спросил старпом.

— Сам не знаю, что делать. — Скляров усмехнулся, блеснув белыми ровными зубами.

...К ночи утих ветер. Ясно светила луна. Скляров стоял на мостике, то и дело поглядывал в бинокль в сторону судна. На его палубе никого не было. В десять часов вечера, когда Скляров готовил корабль к съемке с якоря, неожиданно с берега поступил новый приказ:

«Оставайтесь на месте до утра. Журавлев».

На рассвете «иностранец» вновь взял курс к Черным скалам. Скляров вызвал с берега вертолет, приказав летчику тщательно осмотреть судно и, если что заметит, дать знать.

Уже совсем рассвело. Небо было хмурым. Накрапывал дождь. Палуба корабля блестела, будто смазанная маслом. «Бодрый» по пятам следовал за «иностранцем», и Скляров то и дело поднимал к глазам бинокль. Вскоре вертолет развернулся и повис над судном. По радио летчик докладывал, что на палубе наблюдается оживление. На корме какие-то круглые предметы. Пока хорошо разглядеть не удалось.

— Спускаюсь ниже, — хрипел в телефонах голос летчика.

И вдруг машину резко тряхнуло, и тотчас в динамике заклокотал тревожный голос летчика:

— Что-то с мотором. Теряю управление. Тряска...

Голос его оборвался.

Скляров схватил микрофон и запросил летчика. Он приказывал ему уходить от судна. Но летчик почему-то не отзывался. Вертолет терял высоту, казалось, он рухнет в воду. Но вот вертолет завис, какую-то секунду оставался на месте, потом взмыл вверх. Как раненная в крыло птица, он натужно набирал высоту, все дальше уходя от «иностранца». Но почему молчал летчик? Может, на судне что-то применили против вертолета? Но что? Возможно, лазер, хотя мощность луча небольшая, иначе вертолет рухнул бы в воду. Своими догадками Скляров поделился с рядом стоявшим старпомом.

— Вы уверены, что это лазер? — Комаров взглянул на командира.

— Предполагаю. — Скляров поднес к глазам бинокль.

Наконец летчик дал о себе знать: вышла из строя радиостанция, пришлось перейти на аварийную. Скляров включил микрофон:

— Продолжайте выполнять задание. Увеличьте высоту.

— Вас понял, иду на цель...

Когда вертолет улетел на аэродром, Скляров подозвал к себе Грачева и попросил соединить его со штабом флота. На берегу, в штабе, трубку поднял сам. Журавлев, чего Скляров никак не ожидал. Он несколько растерялся, но тут же взял себя в руки и доложил о том, что произошло. Адмирал, не перебивая, выслушал его, а потом коротко бросил:

— Это весьма интересно. Вертолет вернулся на аэродром?

— Да, все хорошо...

— Ну, что? — спросил Леденев, когда командир положил радиомикрофон.

— Приказано ходить по пятам за судном.

Прошли еще сутки. На рассвете «иностранец» взял курс на зюйд. «Бодрый» получил разрешение следовать в базу.

— Кажется, и на этот раз «иностранец» ушел ни с чем, — сказал Скляров замполиту. — И все-таки не дает мне покоя загадочный текст: «Луна взойдет в полночь».

— Наверняка это шифр...

«Бодрый» теперь шел курсом к Черным скалам. Стояло холодное мглистое утро. Вершины скал окутал белый редкий туман; издали казалось, будто на них набросили марлевые косынки. Однако к ночи подул ветер, полил дождь. Крупные струи глухо дробились о железную палубу и надстройки. Склярову подумалось, что корабль войдет в бухту лишь на рассвете. Невольно пришли неотвязные думы о жене и сыне. Как они там?.. Он зябко поежился. Мысли его перескочили на другое: «Луна взойдет в полночь». Что за сигнал и кому он предназначался? Кругом все черно — и небо, и вода. Пытливо прощупывали темноту острые сферы локаторов, до предела напряжены «уши» корабля — его акустические системы. И люди, и корабль — тетива лука, натянутая до предела. До Черных скал осталось пятьдесят миль. Через час «Бодрый» будет в районе, где ночь простояло судно. Приход «иностранца» к Черным скалам, случай с вертолетом, контакт с подводной лодкой — это не могло не насторожить. И Склярову казалось, что на этом все не кончилось, что надо ждать «сюрприза». К тому же по поступившим сведениям от самолета-разведчика стало известно, что судно, хотя и ушло от наших берегов, но в сорока милях от Черных скал бросило якорь. В тот район обычно наши корабли не ходили.

Склярову пришел на память один случай в бытность его лейтенантом; он тогда служил на корабле, которым командовал Серебряков. Корабль пятые сутки находился в море. На рассвете вахтенный сигнальщик обнаружил плавающий предмет. А через несколько секунд он доложил: «Прямо по курсу — бутылка!»

— Вот вам и сюрприз, Василий Максимович, — весело сказал тогда старпом Серебрякову. — И в этой бутылке непременно есть завещание какого-то морского скитальца...