Тревожные галсы - [42]

— Вот видите, товарищи, — подхватил командующий, — а мы тут все свели к эпизоду на «Бодром». У вас есть что-нибудь? — кивнул адмирал Склярову.

Тот поднялся из-за стола.

— Да, есть... — Он сделал паузу. — Я виноват и не собираюсь оправдываться. А что касается приемки боезапаса... У матери день рождения, телеграмму ей послал. На почту ходил. А тут жена позвонила, что ей плохо... — Он смущенно добавил: — Она сейчас в роддоме. Отправил ее — и бегом на корабль.

— Родила?

— Не успел узнать. — Скляров покраснел. — Спешил на совещание...

— М-да, спешил... — насупился командующий.

Он позвонил. Вошел адъютант. Адмирал что-то сказал ему на ухо, и тот вышел, так же тихо и незаметно, как вошел.

— Извините, товарищи. Продолжим о действиях «Бодрого». Вы знаете, чью радиограмму перехватили ваши радисты? — Адмирал взглянул на Склярова. — Вряд ли догадаетесь. Командир лодки допустил просчет. Да, именно просчет, который и подвел его.

— Всплыл под перископ, чтобы привлечь наше внимание? — спросил Скляров.

— Не в этом дело, Павел Сергеевич. Одна из лодок «синих» решила форсировать оборону противолодочных кораблей «красных» в районе маяка. Вам это место хорошо известно — лет пять назад «Бодрый» спасал рыбаков, чье судно наскочило на камни. Так вот лодка решила пройти. Но угодила в рыбачью сеть, намотала ее на винты и лишилась управления. А там камни, это грозило гибелью. Командир лодки, всплыв под перископ, вышел на связь со штабом. Теперь вам понятно, чья это была радиограмма? А засекли ее радиометристы в тот момент, когда она вновь всплыла для приема ответной радиограммы. И зря всплывала — штаб не ответил ей. Выходит, вы перехитрили командира лодки. — Командующий сделал паузу.

— «Стремительный», товарищ командующий, тоже атаковал лодку, — подал голос Серебряков. — Правда, со второго захода. Лодка маневрировала, создавала помехи, и акустик клюнул на них. Потерял битый час, пока вновь установил контакт.

— Я не могу разделить вашей точки зрения, Илья Маркович, — сухо заметил командующий. — Толкать нас на самоуспокоение не следует. Слишком большое и ответственное дело нам доверено. Вернемся, однако, к анализу действий Склярова. — Адмирал взял со стола указку и подошел к карте. — Видите маяк на скале? Неподалеку от него и всплыла подводная лодка. А вот курс «Бодрого», в нескольких милях от него проходил рыболовный сейнер. Это места кораблей на момент передачи лодкой «синих» донесения в штаб. — Командующий посмотрел на Склярова. — Я допускаю, что надо было связаться с берегом — лодка лишилась маневра и могла угодить на камни. Но, выходя на связь, следовало, и это очень важно, обезопасить себя, не дать «противнику» обнаружить лодку. В чем же просчет командира-подводника?

Скляров мучительно думал, глядя на карту. Он подошел к ней ближе. «Как тут надо было поступить, уйти от маяка подальше? Нет, я, наоборот, подошел бы ближе. Да и как лодке уйти, если она потеряла управление?..»

— Что, тяжело? — усмехнулся командующий. — Кстати, посредник адмирал высоко оценил действия и ваши, и старпома, и других офицеров во время атаки лодки, потому-то он и перебрался на «Гордый». На днях будет приказ по итогам учения. То, что есть хорошего на «Бодром», отметим. Однако важно вовремя вскрыть недостатки и устранить их.

Пока адмирал говорил, Скляров смекнул: сейнер находился от лодки дальше всех, и ей следовало начать передачу радиограммы в тот момент, когда сейнер был рядом. Тогда Грачев посчитал бы, что она исходит от рыбаков.

Капитан второго ранга доложил свои соображения командующему. Тот откровенно обрадовался:

— Вы правильно разобрались. Вопросы есть?

В этот момент быстро вошел адъютант и что-то сказал командующему. Тот улыбнулся и молодо вскочил с места.

— Минутку, товарищи. Только что мне сообщили, что жена Павла Сергеевича Склярова родила сына. Поздравим его. А теперь бегите к ним... — Адмирал махнул ему рукой.

Скляров выбежал из кабинета и направился вниз к вешалке.

 

— Сын? Правда? — Скляров, не помня себя, схватил за плечи медсестру и, подняв ее, начал кружить вокруг себя.

Сестра, уже немолодая, с добрыми мягкими глазами и смуглым лицом, воскликнула:

— Ой, что вы, голубчик! Закрутили совсем...

Скляров, запыхавшись, опустил ее на пол.

— Сын! — выдохнул он. — Сестра, а на кого он похож? На меня? Как его назвать? Федей, как звали отца? Нет, лучше — Игорь. В честь деда-сталевара. Игорь Павлович Скляров. Звучит?

— Вот чудак! — улыбнулась сестра. — Как из пулемета... А вы цветы-то жене принесли?

Скляров спохватился:

— Да, да, бегу...

9

«Бодрый» тихо качался у причала, стальные швартовые концы, натягиваясь, жалобно скрипели. Скляров поднялся на полубак, взглянул на море. В серой водянистой мгле оно было черным, каким-то угнетающим, бурлило, колыхалось крупными волнами. Боцман, завидев на полубаке командира, поспешил к нему. Коренастый, крепкий, как молодой дубок, он зачем-то взялся за околыш фуражки, кашлянул в надежде, что Скляров обернется, но тот все еще неподвижно стоял у самого борта.

— Товарищ командир, разрешите доложить? — подал робкий голос боцман.

Скляров обернулся:

— А, боцман... — Он кивнул в сторону шкафута. — Что там у вас?