Тревожные будни - [34]

Этот документ — память о Тузике. Это память обо всех нас.

АЛЕКСЕЙ ЕФИМОВ В ТЕ ТРУДНЫЕ ГОДЫ (Записки о работе Московского уголовного розыска)

Особо опасен

Несмотря на то что за годы работы в уголовном розыске я, кажется, достаточно насмотрелся на преступников, некоторые запомнились на всю жизнь. И дело тут вовсе не в какой-то их особенной доблести, волевых качествах или изобретательности. Чаще всего опасные преступники ограниченны и примитивны. Поражает лишь степень их падения, прямо-таки животная жестокость, ненависть к людям.

Вспоминается знаменитый в свое время Михаил Ермилов, по кличке Хрыня. На счету у него было немало преступлений. Много раз его арестовывали, но он убегал из мест заключения при первой же возможности и снова возвращался в Москву. Рослый, физически крепкий, он у своих же приятелей отнимал украденные ими деньги, вещи и все это пропивал. Хрыня всегда оказывал ожесточенное сопротивление, когда его задерживали. Запомнился он еще и потому, что от его руки погиб наш товарищ Николай Лобанов. Сейчас это имя, выбитое золотыми буквами, можно увидеть на мемориальной доске в здании Главного управления внутренних дел Мосгорисполкома.

...Это произошло вечером 18 ноября 1930 года на Большой Пироговской улице. В МУРе стало известно, что именно в этот день Хрыня придет сюда к скупщику краденого за деньгами. Группа Николая Лобанова получила задание установить адрес скупщика и задержать преступника. Все это было сделано своевременно и достаточно четко с профессиональной точки зрения. Но в последний момент Ермилов, заметив окружавших его оперативных работников, бросился бежать вдоль улицы, а потом свернул в проходной двор, где лицом к лицу столкнулся с Лобановым. Трудно сказать, что именно произошло в этот момент, чем объяснить промедление Николая Лобанова. Скорее всего, он хотел взять Хрыню живым. Но тот, увидев перед собой человека, не раздумывая выстрелил ему в голову. Подбежавшие сотрудники остановились возле упавшего Лобанова, а Хрыня, воспользовавшись этим, скрылся.

В розыске и задержании Хрыни участвовал Николай Иванович Живалов, который за два года до этого уже встречался с преступником. Встреча эта была довольно необычной и имела своеобразное продолжение.

...Как-то однажды Николай Живалов и помощник начальника отделения МУРа Валериан Владимирович Кандиано во дворе одного из домов увидели группу парней, игравших в карты. Среди них был и Хрыня, незадолго перед тем сбежавший из заключения. Заметив сотрудников уголовного розыска, вся компания разбежалась. Хрыня забежал в ближайшее парадное и бросился вверх по лестнице. Деваться ему было совершенно некуда, и наши товарищи рассчитывали задержать его тут же, на площадке. Но когда до преступника оставалось уже несколько метров, тот, не раздумывая, выпрыгнул из окна лестничной клетки третьего этажа.

— Ну все, — сказал Живалов. — Уж теперь-то он сломает себе шею.

— Похоже на то, — согласился Кандиано.

Но когда они спустились вниз, двор был пуст. Хрыни не было ни за углом, ни в соседних парадных, ни на улице. Он словно сквозь землю провалился. Не дали никаких результатов и дальнейшие поиски. На Усачовке он не появлялся, не видели его и в других местах Москвы. Было похоже, что он вообще выехал из столицы.

Но вот однажды раздался телефонный звонок. Незнакомый мужской голос попросил Николая Ивановича Живалова.

— Да, Живалов слушает.

— Здравствуй, дядя Коля! Что? Не узнаешь? Это я, Хрыня.

— Ну, здравствуй, Хрыня. Давно о тебе не слыхал... Уж подумал, не случилось ли чего, а? — задав вопрос, Николай Иванович прикрыл трубку рукой и повернулся к Кандиано: — Валериан Владимирович! Хрыня звонит. Засекай... Может, успеем задержать...

— Зря беспокоились, ничего со мной не случилось, — продолжал Хрыня.

— Ну а если опять придется с третьего этажа прыгать?

— Если придется — прыгну. Не впервой, — Хрыня засмеялся. — Видел я, как вы воздух руками хватали. Вот уж, видать, обидно было, а?

— Куда же ты делся?

— А я, дядя Коля, рядом был. В двух шагах. Я тогда прыгнул как-то неудачно, ногу подвернул. Только вскочил — и снова упал. А слышу — вы уж по лестнице бежите...

— Ну а все же куда ты делся-то? — Живалов не столько Хрыню слушал, сколько торопил взглядом Кандиано, звонившего по другому телефону.

— Ладно, так уж и быть, открою секрет... Там рядом сарайчик стоял небольшой...

— Помню, но ведь он на замке был!

— Правильно. Замок-то меня и спас. Дело в том, что над дверью было окно... Вот я подполз к тому сараю, подтянулся на руках и через это окно в сарай перевалился. А потом сквозь щели за вами наблюдал.

— Ну а с ногой как же? Не хромаешь?

— Нет, дядя Коля, не хромаю. Так что хромых тебе не стоит задерживать. Дружки выручили. Извозчика наняли, к врачу доставили. У врача и жил до полного излечения.

— Как же это он согласился? Врач-то?

— А куда ему деваться, дядя Коля!

— Ну что, Валериан Владимирович, — спросил Живалов, прикрыв трубку, — узнали?

— Из автомата звонит, — ответил Кандиано. — Сейчас едем туда. Поговори с ним еще... хоть несколько минут... О чем угодно!

Но Ермилов был очень осторожным. Провести его тогда нам не удалось.