Тревожное небо - [21]
Примерно через месяц после начала занятий казарму посетил командир роты. До этого мы его еще не видели. Перед его приходом старшина роты лично проверял все тумбочки: зубная щетка, бритва, мыльница — на верхней полке слева, книжка из библиотеки — там же, но справа, принадлежности для чистки винтовки и сапожная щетка — внизу. Беда, если эти важные атрибуты курсантской жизни оказались перепутанными.
— Рота — смирррно! — послышался тонкий голос дневального. — Товарищ командир роты! Рота занимается подготовкой к занятиям. По списку 120 человек. В расходе трое. За время моего дежурства в роте происшествий не случилось. Докладывает дневальный по третьей роте Военно-теоретической школы Военно-Воздушных Сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии курсант Мате.
— Вольно! — На голубых петлицах гимнастерки командира роты блестела «шпала», красный эмалированный прямоугольничек. По рангам того времени это означало «К-7» — седьмая категория.
— Построить роту! — приказал командир.
— Становись! — рявкнул сочный баритон старшины.
— Равняйс-с-сь!
— Второй взвод — осади назад!
Второй взвод был как раз наш. Помкомвзвода, стоявший в строю на правом фланге, держал голову вправо, а левой вытянутой рукой похлопывал по животу самого высокого из нас, Бурдияна из Бендеры. Рука помкомвзвода, поднятая до уровня плеча, была как раз на животе великана. Это выглядело так смешно, что взвод засмеялся.
— Отставить смех! — рявкнул старшина.
— Смиррр-но-о! Равнение на середину! — и старшина, четко печатая шаг, отдал рапорт командиру роты.
Мы уже научились к тому времени «есть начальство глазами». Командир роты начал с правого фланга обход строя. Время от времени он запускал два пальца под ремень. Если замечал, что ремень затянут слабо, брался за пряжку и, повернув ее на несколько оборотов, многозначительно вскидывал глаза на стоявшего рядом старшину. Значение этого пряжковерчения и взглядов мы узнали лишь вечером. Каждый оборот пряжки слабозатянутого ремня означал взыскание — наряд вне очереди. Два оборота — два наряда, три — нарядов тоже три… До моего ремня пальцы командира не дошли, ибо я стоял во второй шеренге. Когда он уже прошел и занялся третьим взводом, я потихоньку проделал эту процедуру сам. К моему ужасу пряжка ремня повернулась четыре раза!
Командира роты мы видели очень редко. А если он и появлялся, то результатом этого были наряды, весьма щедро раздаваемые то за пятно на носке начищенного до зеркального блеска сапога, то за слабо затянутый ремень, отлетевшую пуговицу или хаос на полках тумбочки.
Начались регулярные занятия в классах. Изучение теории полета — по Пышнову, самолеты, моторы, оружие — пока лишь теоретически, винтовка и наган — практически. Каждый день — двадцатиминутная утренняя зарядка. Два-три раза в неделю спорт: прыжки через «коня» и «козла», турник, бег, прыжки в длину и в высоту. Самым увлекательным было катание на ренском колесе, но это случалось редко и помалу — не хватало колес. Изредка водили нас строем в бассейн.
В одно из посещений бассейна не повезло старшине Загодарчуку. В тот день нас должны были познакомить с прыжками в воду. С земли девятиметровая вышка казалась не очень высокой. Сверху, однако, впечатление было совершенно иное. Несколько курсантов поднялись наверх, но… никто не решался прыгнуть. Тогда старшина взялся собственным примером подбодрить колебавшихся. Он бодро полез наверх, прошел на конец доски и, раскинув ласточкой руки, полетел вниз. Что-то он сделал не так, как надо… Раздался громкий всплеск, и старшина шлепнулся почти плашмя с девятиметровой высоты… Выходить из воды ему пришлось с помощью нескольких курсантов, которые нырнули за ним, не дожидаясь его появления на поверхности. Прошло довольно много дней, когда Загодарчук снова появился перед строем роты.
Осенью поползли слухи, источником которых был всезнающий «курсантский вестник», что нас переведут куда-то на юг. Наконец, нам перед строем зачитали приказ: такие-то и такие взводы нашей и ряда других рот переводятся в город Вольск, на Волге, в авиационную школу летчиков и авиатехников. Вольск так Вольск. Главное — школа также летная. Один из наших курсантов, Павел Ищенко, родом из Одессы, и как всякий одессит, шутник и балагур, серьезным тоном заявил, что Вольск хотя и не Одесса-мама, но за мачеху вполне сойдет…
В Вольске мы впервые своими руками взялись за самолет. На одной из утренних поверок командир роты Олев сообщил нам, что на железнодорожную станцию прибыли платформы с самолетами. А так как для перевозки на аэродром транспортных средств нет, самолеты решено доставить в школу своими силами…
После завтрака роту построили, и под командой самого командира роты мы зашагали на станцию. Самолеты были в разобранном виде. Нам поручили доставить на руках их плоскости.
Намучились мы изрядно. Нести пришлось километра полтора с гаком. Плоскости широкие, а дорога узкая, шагать приходилось прямо по снегу… С фюзеляжами было проще. Хвост водрузили на сани, а пара лошадей, запряженных цугом, довольно легко тащила его по дороге.
Нам довелось и собирать эти самолеты. Правда, участвовали мы в сборке только в виде, так сказать, «подсобной силы», поддерживали детали, пока техники и механики под руководством инженера устанавливали их на место. Но все-таки мы собирали…
В воспоминаниях отважного полярного летчика повествуется о боевых буднях летчиков авиации дальнего действия в годы Великой Отечественной войны.Автор был участником одного из первых налетов советской авиации на столицу гитлеровского райха, выполнял многие ответственные правительственные задания и за проявленное мужество удостоен звания Героя Советского Союза.Книга предназначена для широкого круга читателей,.
Имя Константина Сергеевича Станиславского (1863–1938), реформатора мирового театра и создателя знаменитой актерской системы, ярко сияет на театральном небосклоне уже больше века. Ему, выходцу из богатого купеческого рода, удалось воплотить в жизнь свою мечту о новом театре вопреки непониманию родственников, сложностям в отношениях с коллегами, превратностям российской истории XX века. Созданный им МХАТ стал главным театром страны, а самого Станиславского еще при жизни объявили безусловным авторитетом, превратив его живую, постоянно развивающуюся систему в набор застывших догм.
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.