Тревожная служба - [5]

— Ну, о чем задумался? — Рядовой Ханс Хаберкорн оторвался от инфракрасного прибора наблюдения и протянул Хайнцу коробочку: — Бери. Это от простуды. Санитар хоть и поворчал, но потом расщедрился и дал мне.

Хайнц Хеншель, улыбаясь, проглотил пилюлю. И вдруг насторожился. По ту сторону моста послышался гул автомобильного мотора, но самой машины не было видно. Хаберкорн понял жест старшего дозорного.

— Сейчас посмотрим, — проговорил он, подкручивая окуляр. — Теперь ясно! Вот он, как на экране: джип ФПС[1], номерной знак ФП 20-371, знак подразделения — триста девять. Находится в десяти метрах от шлагбаума.

Как вор, осторожно, с потушенными фарами, подкрадывался джип к шлагбауму. И вдруг водитель его включил свет.

— Эй, дурень, выключи свою коптилку, — тихо ругнулся Хаберкорн.

Однако водитель джипа не спешил. Луч света несколько минут ощупывал полосу заграждения, а потом машина уехала, и опять стало темно.

— Я доложу о джипе на командный пункт.

Ханс Хаберкорн установил связь и коротко доложил обстановку. И снова медленно потянулись минуты. Хайнц поправил отсыревший ремень автомата. Плечо ныло от тяжести оружия.

Со стороны близлежащей железнодорожной станции послышался резкий свисток паровоза. Отправлялся пятичасовой. Город просыпался. Скоро люди пойдут на работу.

Хайнц подумал о доме. Мать уже встала. Он невольно улыбнулся. Хайнц мысленно увидел лицо матери, ее седые волосы, которые она по утрам подвязывала платком, а потом услышал голос отца: «Да, да, мать! Иду, сейчас!» Каждое утро отец бодрым голосом произносил эти слова, но, пока мать готовила на кухне завтрак, он снова заползал под одеяло. И так каждое утро в течение многих лет.

Хайнц не мог припомнить случая, чтобы утро начиналось по-другому. И всегда мать улыбалась мудрой, всепонимающей улыбкой, а потом, придя из кухни, энергично сдергивала с отца одеяло...

Снова раздался гудок паровоза. Это все тот же пятичасовой, только он уже отъехал на некоторое расстояние. Хайнц стряхнул воспоминания. Этого еще не хватало! Видеть сны с открытыми глазами. Он взглянул на часы. До смены еще далеко. Каждая минута казалась вечностью, от усталости слипались глаза. Он пересилил себя и продолжал вести наблюдение.

Бинокль у него был отличный. Четко вырисовывались контуры домов на той стороне. Светлая, расплывчатая сетка тумана покрывала заливные луга. «День будет хороший», — подумал Хайнц. Внезапно его внимание привлек свет от фар за линией границы. Желтые лучи сквозь туман ощупывали наш рубеж. Уже можно было различить очертания автомобиля. Темно-синяя легковая машина на большой скорости неслась к ограждению. Дико выл мотор.

— Смотри, он сошел с ума! Прямо в шлагбаум! — крикнул Хайнц.

Резко взвизгнули тормоза. Шины со свистом заскользили по мокрому асфальту. Раздался громкий, пронзительный скрежет, и машина врезалась в заграждение. Послышался звон стекла, грохот металла, потом наступила тишина, мертвая тишина. Густой туман на несколько секунд скрыл место происшествия.

— Черт возьми! Влетел все-таки! — проговорил рядовой Хаберкорн.

Прошло еще несколько секунд. Вот хлопнула дверца автомобиля. Ефрейтора Хеншеля охватило волнение. Руки, плотно прижимавшие бинокль к глазам, дрогнули. Он понимал: приближалась опасность.

Хеншель взял себя в руки. Что же там произошло? Видимость никак не улучшалась.

— Продолжай наблюдение! — приказал он Хаберкорну, а сам поспешил к рации.

Нужно было немедленно обо всем доложить! Ефрейтор Хеншель действовал быстро и четко. В наушниках раздались знакомые позывные.

— Стационарный пост одиннадцать. На той стороне легковой автомобиль, марка «фольксваген», на большой скорости наехал на заграждение перед мостом. Машина, очевидно, сильно повреждена. Видимость плохая. Туман затрудняет наблюдение. Прошу прибыть.

— Вас понял!

В наушниках послышались монотонные шумы. Ефрейтор Хеншель знал: командный пункт пограничной роты перешел на прием.

«Черт побери этот туман», — ругнулся про себя Хаберкорн.

Хайнц ничего не мог рассмотреть. Нервы их были напряжены до предела. Ясно одно: там, на окраине города, какая-то провокация, а они пока бессильны что-либо предпринять.

Наконец-то! В густой пелене тумана образовался узкий разрыв, и в предрассветных сумерках ефрейтор Хеншель увидел противоположный конец моста, дорогу и застывший у заграждения «фольксваген». Одна дверца была распахнута. А где же пассажиры? Просматривался лишь небольшой участок. Проклятый туман!

Что это? В блеклое утреннее небо, шипя, взлетела ракета. Это сигналили с соседнего поста. Они, наверное, что-нибудь заметили. Кто-то прорвался через заграждение? Почему сосед применил осветительную ракету? Дрожащее маленькое желтое световое пятно повисло над серыми лугами, а потом медленно начало спускаться. И стены тумана внезапно раздвинулись, будто ракета вызвала порыв ветра.

— Обнаружен человек! Местонахождение: сто двадцать метров по нашу сторону от заграждения на высоте Гроссевайде, — доложил солдат Хаберкорн.

— НДЦ! НДЦ! Нарушитель на территории ГДР! Находится в ста двадцати метрах по нашу сторону от границы.

Донесение было быстро передано на командный пункт.