Тревожная группа - [30]

Наконец, уставшая парочка уселась на свободной лавке. Эдуард, вызвав тем самым злобный оскал у Чистякова, по-хозяйски положил свою руку на спинку лавки и стал водить пальцем по плечу Ольги. Он все еще что-то рассказывал и продолжал жестикулировать свободной рукой.

Спасатель видел все это, стоя за изгибом аллеи, в просвет между ветвями. Покрутившись немного, он уселся на лавку, вторую от угла, рядом с каким-то дедом, читавшим газету. Отсюда парочка была хорошо видна, особенно если сесть боком и подпереть щеку кулаком. Это на случай, если Ольга оглянется. С надвинутой на самые глаза кепкой и в черных очках, Чистяков рассчитывал оказаться неузнанным. Он лихорадочно прикидывал варианты, которые позволили бы сфотографировать Эдуарда. Сейчас это было невозможно. Никакого укрытия перед лавкой, на которой сидела парочка, не было.

– Ох, времена настали, – раздался за спиной голос старика. – Опять взрыв, опять крушение поездов.

«Этого мне еще не хватало, – подумал Чистяков. – С разговорами твоими!»

– Вот вы мне скажите, молодой человек, – перешел к активной фазе беседы сосед по лавке, – почему это нельзя обеспечить безопасность граждан своей страны? Неужели разгуливающий по улицам кавказец не вызывает подозрения органов?

– У нас тут половина кавказцев, – веско заметил Чистяков, не оборачиваясь.

– У нас-то понятно, – согласился старик. Было слышно, как он заерзал на лавке, пододвигаясь ближе к Чистякову. – А вот в Москве, Ленинграде? Точнее, Петербурге. Никак язык не хочет привыкнуть к новому названию.

– Какое же оно новое, – пожал плечами спасатель, – как раз старое.

– Вы, я смотрю, сторонник современных реформ и ярый противник социалистического образа жизни, – заключил старик. – Вот скажите, чем вам при советской власти плохо жилось, что вам мешало радоваться жизни, работать, творить?

– Дедушка, – проворчал Чистяков, обернувшись и глянув на старика, – я в реформах не участвовал и советскую власть не свергал. Это все прошло без меня.

– Но вы же радуетесь…

– У меня что, счастье на спине написано? – опять проворчал Чистяков, продолжая наблюдать за Ольгой и отвечая практически машинально.

– Я в переносном смысле, – стал объяснять старик.

Но дослушать, какой смысл тот вкладывает в свои слова, Чистякову не удалось. Парочка поднялась с лавки и двинулась в сторону, где как раз и сидел Чистяков. Из-за того, что дед его отвлек, Игорь пропустил момент, когда Ольга и Эдуард встали с лавки. Теперь у него оставались лишь секунды, чтобы принять решение и скрыться. Вариант спрятаться за раскрытой газетой он отмел сразу. Но вот небольшой павильон с вывеской «Шахматный клуб» мог помочь. К тому же дверь в него была приоткрыта.

– Извини, дед, – вскакивая на ноги, бросил Чистяков соседу по лавке, – побежал социализм реставрировать.

Быстрым шагом спасатель приблизился к павильону, буквально спиной ощущая, что из-за поворота вот-вот появится Ольга со своим ухажером. Только он собрался свернуть к дверям павильона, как оттуда ему навстречу вышла девушка в голубеньком хозяйственном халатике, с ведром и двумя металлическими шестами. На одном была укреплена губка, на другом резиновый скребок, похожий на «дворник» от автомобиля. Девушка явно намеревалась мыть высокие окна павильона. Продираться внаглую внутрь – тем более что девушка закрыла дверь, а вывеска гласила, что сегодня клуб не работает, – не стоило. Скандал или спор у входа как раз привлечет внимание «объектов». Нырнуть за павильон тоже было бы глупо. Серьезная девушка с ведром, естественно, подумает, что Чистяков отправился за угол справлять малую нужду. Это тоже попахивало разбирательством и маленьким, привлекающим внимание скандальчиком.

Решение пришло мгновенно. Такое решение могло прийти в голову только Чистякову с его богатым опытом спонтанных знакомств с девушками. Мостовой бы, к примеру, в этой ситуации сплоховал.

Спасатель быстро подошел к девушке в халате, изобразил на лице максимум обаяния и невинного добродушия.

– Как же так, – шутливо возмутился Чистяков, – такая красивая, с такими прелестными ручками – и собирается тривиально мыть окна. Не могу этого допустить и готов принять на себя бремя ваших хлопот!

– Эй, эй! – попыталась становить его удивленная девушка. – Вы что, прекратите!

Чистяков знал, что спасти его может только соблюдение суворовских принципов: быстрота и натиск. Препирательства испортят все дело. Схватив в руки шест с губкой, он мгновенно окунул его в воду и стал старательно тереть стекло. При этом, специально добавив голосу несвойственных ему басовитых нот, он стал шепотом объяснять, как он хорошо умеет мыть окна.

До девушки из павильона наконец дошло, что парень дурачится. Она отошла на шаг, уперла руки в бока и стала комментировать работу незнакомца в самых нелестных для него выражениях. Чистяков оставлял эти комментарии без ответа до тех пор, пока боковым зрением не убедился, что парочка проследовала мимо и удалилась по аллее метров на десять-двадцать. Уф, пронесло!

– Неужели я все так плохо делаю, – с отчаянием взмолился Чистяков. – Мне казалось, что мое мытье совершенно, как изваяние древнегреческих мастеров.