Третья сила - [71]

Пантор толкнул дверь и вышел из гардеробной.

— Что ты творишь? — догнал его всерьез озадаченный Винсент.

— Я остаюсь в этом чудесном, гостеприимном доме, — улыбнулся Пантор. — Здесь уютно. Здесь вкусно кормят. И у меня в жизни не было такого чудесного костюма. Пожалуй, я поживу здесь какое-то время.

Пантор посмотрел на кружащее над ним насекомое и жестко улыбнулся.

— Пока не надоем хозяину, — добавил злорадно и подмигнул мухе.

19

Винсент проснулся от удушья. Ощущение было знакомым, неприятным и пугающим. Поверх одеяла навалилось нечто тяжелое, прижало к кровати, не давая пошевелиться. Лицо плотно прикрыла подушка, лишая возможности дышать, не давая крикнуть. Сверху давили. Не так сильно, чтобы удушить быстро и сразу, но достаточно, чтобы лишить возможности сопротивляться, крепко напугать и намекнуть, что следует вести себя тихо. Рыжий унял панику, перестал сопротивляться и затих, давая понять неведомому противнику, что орать не станет. Через мгновение давление спало. Человек, что, должно быть, сидел на нем верхом, слез. Винсент поспешно выдернул руку из-под одеяла, сбросил с лица подушку. Рядом стоял Пантор в дурацком костюме с бабочкой и безумно улыбался. Картина была совершенно нереалистичной. Рыжий уже набрал в легкие побольше воздуха, готовясь заорать, но Пантор быстро поднес палец к губам.

— Опять подушка!!! Сдурел? — со свистом выдохнул Винс. — Пантей, за такие шутки можно и по морде схлопотать.

— А я тебя предупреждал, — улыбался молодой маг, — не называй меня так.

Винсент сидел напуганный, растерянный и злой. От этого Пантору сделалось еще веселее. Теперь он начинал понимать рыжего приятеля. Это безумное и радостное ощущение, когда ты чувствуешь, что обставил всех. Что ты способен практически на все. И когда рядом с тобой возникает растерянность, неуверенность, неудовлетворенность, пьянящее чувство внутри тебя только разрастается. А рыжий, должно быть, впервые ощутил себя на месте Пантора. Потому что уверенный в себе до пьянящей радости человек, находящийся рядом, наталкивает на мысли о сумасшествии. И чем напряженнее ситуация и веселее ближний, тем крепче мысли о текущем чердаке. Судя по роже, Винс понял это едва ли не впервые и остро, как никогда. Пантор весело улыбался. Пьянящее чувство рвалось изнутри.

— Ты спятил, — неожиданно мрачно произнес Винсент. — Или мир перевернулся. Насколько я помню, сходить с ума — моя привилегия, а быть рассудительным и сдерживать мою дурь — твоя. Какого беса ты устроил балаган среди ночи?

— Это не балаган, — тихо заговорил Пантор, хотя от ощущающейся вседозволенности хотелось орать на весь дом. — Мы уходим. Прямо сейчас. Собирайся живее.

Рыжий сел на кровати, проморгался. Подскочил, принялся натягивать штаны.

— А мухи? — спросил на ходу, тут же спохватился: — А где мухи?

— Улетели, — радостно отозвался Пантор.

— Куда улетели? — не понял рыжий, словно прочитав мысли.

— В другую комнату, — торжествующим шепотом поведал Пантор. — Здойль очень сильный маг. Я до сих пор не понимаю, как он создал этих тварей, как заставил летать и следить. Я не понимаю, по какому принципу они действуют и что за магия лежит в их основе, но хозяин дома — человек эмоциональный и на эмоциях за собой не очень следит. Так что, пока мы с ним беседовали, я успел перенять один финт. Готов?

Винсент кивнул.

— Нищему одеться — подпоясаться, — улыбнулся он. Но видно было, что улыбка натянута, а от бесшабашности не осталось и следа. Зато появилась несвойственная вдумчивость. Словно приятелей вдруг поменяли местами.

До выхода они добрались быстро. Рыжий достаточно хорошо освоился в доме Здойля, чтобы передвигаться по нему бесшумно и уверенно даже в кромешной тьме. Мух не было. Пантор повторял жест, каким отгонял насекомое толстый маг, и магические твари исчезали, подчиняясь. Единственное, чего опасался Винсент, что насекомые могут вернуться в пустые апартаменты, не застать там гостей-пленников и поднять тревогу. Или они не могут подавать сигнал, а способны только следить? Через сад бежали быстрее, чем по дому, не боясь уже особенно шуметь. Зато бегство здесь выходило не таким гладким. В приусадебном хозяйстве рыжий ориентировался на порядок хуже. Оттого пару раз они соскакивали с дороги, ломились через кусты. Ветки хлестали по лицам, трещало. Где-то в глубине сада шуршало, стрекотало, ухало. Думать о том, кто здесь живет и насколько он опасен, не хотелось. Да и вряд ли толстяк стал бы разводить у себя в саду что-то опасное. Азарт захлестнул настолько, что обо всем этом Пантор подумал как-то вскользь. Наконец двое беглецов добрались до ворот. Скрипнула калитка, и сад со странным домом остались за спиной.

— Что теперь? — спросил Винсент.

— Теперь за Книгой. Она далеко?

На этот раз хохотнул рыжий.

— Как же, далеко! Все рядом. Хочешь что-то получше спрятать — положи поближе и на видное место. Идем.

— Далеко?

— Если не будешь задавать лишних вопросов, к утру будем на месте.

И Винсент повернул в противоположную городу сторону.

Забор сада Здойля остался за спиной. Шли быстро, почти бежали. Кругом шебуршала, пищала, шелестела и благоухала чем-то терпким ночная степь. Впереди, почти из-под ног, взметнулось что-то темное, вспорхнуло. Закурлыкала ночная птица. Пантор радостно и беззлобно выругался. Винс поглядел с улыбкой.