Третья пуля - [9]
— У вас есть список людей, с которыми общался ваш муж?
— У меня есть его блокнот. Прочитать трудно, но там есть имена и адреса. А почему… что..
— Нужно прояснить некоторые вещи. Это у меня займёт неделю. Я хочу, чтобы вы отправились домой, нашли блокнот и переправили его мне ФедЭксом.[14] Если у него были какие-нибудь компьютерные файлы относительно далласской поездки или, может быть, заметки— пришлите мне и их тоже. Я случусь там как только соберусь.
— Вам томмиган одолжить?
— Пока нет.
— Вы не шутите, ведь так?
— Нет, мэ-эм.
— Может быть, оплатить расходы? Я имею в виду, что я теперь вроде как богатая и я…
— Нет, мэ-эм, — ответил Суэггер. — В этот раз я сам.
Глава 3
Человек присел на парковой скамейке на углу Хьюстон-стрит и Элм-стрит под кронами вековых дубов перед четырёхугольным церемониальным прудом из белого бетона. Вокруг него разворачивалась la vie touristique:[15] какие-то особенности человеческого поведения указывали небольшим группкам нелепо одетых людей на необходимость собираться там и здесь, орудуя съёмочными камерами, по размеру сравнимыми с частью городского пространства, носящего имя «площадь Дили». Выглядело это всё очень странно. Иногда какой-нибудь храбрец выбегал на Элм-стрит в промежутках уличного движения к одному из двух крестов, которыми были помечены места, в которых человека настигли пули. Вокруг бродили бомжи, некоторые клянчили денег, а некоторые продавали за пять долларов брошюру с названием «Хроники заговора», обещавшие позднейшие сведения насчёт 22.11.1963.
Точно на другой стороне Элм от человека стояла кирпичная коробка в семь этажей высотой, ничем не примечательная, но вместе с тем знаменитая— книгохранилище Техаса. Невзирая на свою банальность, это был один из самых узнаваемых фасадов в мире, в особенности угол шестого этажа, где стрелок сидел в засаде полвека назад. Небо было цвета чистой техасской синевы, лёгкий ветер дул с востока. Площадь окружала вереница машин, начинавшаяся на Хьюстон, затем крутым левым поворотом уходившая на Элм и дальше уходившая под тройную эстакаду на шоссе Стеммонс. Всем было чем заняться и куда идти, и для большинства жителей Далласа трагедия площади Дили давно забылась. Суэггер сидел один, и на уме у него был 1963 год.
Боб посматривал туда и сюда, то вверх, то вниз, по сторонам вокруг, вниз по улицам, на свои ботинки, на кончики пальцев и пытался вспомнить. День был похожим на этот, безоблачный, небо такое же синее как глаза кинозвезды. По крайней мере, так писали газеты. Сам он в то время спал за полмира отсюда, на острове Окинава, где он, будучи семнадцатилетним младшим капралом, только что он стал частью пехотной группы батальона и теперь должен был провести следующие три недели с весящим тонну «Гарандом»[16] на плоском, иссушенном стрелковом рубеже, пытаясь наделать дырок в чёрных кружках примерно в шестистах ярдах от него. Он не знал ровным счётом ни чёрта ни о чём и не узнает ещё долгие годы.
Но, возвращаясь в Даллас: в 12–29 президентская кавалькада свернула с Мэйн-стрит и проехала квартал по Хьюстон, вдоль северной границы треугольного открытого парка, которым была площадь Дили. Теперь Боб видел его, лимузин «Линкольн», длинный чёрный автомобиль-корабль. Двое спереди, повыше— водитель и агент, двое сзади, пониже— губернатор Коннели и его жена, затем королевская чета— сиятельный, харизматичный Джон Ф. Кеннеди в своём костюме и его жена, Джеки, в розовом, оба машут окружающей толпе.
Машина достигла Элм-стрит и свернула налево, потому что вся процессия следовала на шоссе Стеммонс, а попасть туда можно было только с Элм-стрит. Это был поворот в сто двадцать градусов, а не обычный, девяностоградусный, поэтому водитель, агент Секретной службы Гриер, был вынужден сбросить скорость практически до нуля, обводя тяжёлую машину вокруг острого угла. Снова набрав скорость, он миновал несколько деревьев и продолжал следовать по лёгкой кривой вдоль Элм-стрит. Сразу же справа от него было семиэтажное здание книгохранилища Техаса, неприметное строение из голого кирпича, сейчас высившееся перед Суэггером. Боб поднял глаза к его верхнему краю, остановил взгляд на углу шестого этажа и увидел… всего лишь окно.
В тот день, в 12–30, когда машина миновала деревья, послышался звук, в котором все узнали выстрел. Похоже, что никого не задело, но как минимум один свидетель, человек по имени Тэг сообщил, что был задет чем-то, что, скорее всего, являлось осколком пули, разбившейся от удара о булыжную мостовую позади машины или ветку дерева. С пулями такое бывает, это не является чем-то странным или примечательным. Через шесть секунд или около того раздался второй выстрел, и большинство опрошенных сошлись во мнении, что он был сделан из возвышающегося книгохранилища. Эта пуля поразила президента в спину возле шеи, прошила насквозь его тело, вышла из горла, пролетела дальше и попала в Джона Коннели горизонтально. И его тело она пробила навылет, сломав после этого запястье Коннели и, наконец, засела в его бедре. Позднее этим же днём её нашли на каталке в госпитале. Это была та самая «волшебная пуля», о которой многие говорили, что она одна не причинила бы всех этих ран.
