Третья Мировая война: нерасказанная история - [137]

Ливия быстро оправилась от временной неучали в Чаде в начале 1982 года, когда миротворческие силы ОАЕ сменили там ливийские войска. Ливийские власти оказались в состоянии убедить тех, кто контролировал основные арабские племена в Чаде создать альянс с лидером основных сил повстанцев, действующих в восточных провинциях страны у границы с Суданом. Таким образом, имея две их трех основных повстанческих армий на своей стороне, Ливия все еще была в состоянии держать некоторые войска в Абеше и продолжать диверсии, направленные на подрыв власти президента Судана. Эти диверсии управлялись не только из Чада, но и из Эфиопии. К западу же от Чада, спонсирование Ливией Туарегов привело к продолжению боевых действий между так называемым Исламским легионом и армией Нигера.

Всем этим маневрам, направленным на изоляцию Египта и установление гегемонии над Сахарой был положен конец в 1983 году в результате боевых действий между Египтом и Ливией, приведших к свержению Ливийского военного режима раз и навсегда. Его падение оказало общее позитивное влияние. Ливийские солдаты, которые отнюдь не наслаждались перспективами быть ужасно и мучительно изувеченными дикими племенами Нигера и Чада смогли вернуться домой к гораздо более приятной гарнизонной службе в родной стране. Суданско-Чадский пограничный конфликт был улажен, граница взяты под охрану силами ОАЕ. Ситуация в Нигере была улажена военным правителем с оглядкой на Алжир и Францию как источник дальнейшей безопасности и экономической помощи — вмешательство Ливии способствовала некоторой степени сближения между этими двумя странами. Судан смог сосредоточиться на своих проблемах на юге, продолжая оглядываться на Эфиопию и налаживать хорошие отношения с Египтом. Создание оси Египет-Ливия способствовало укреплению положения Сомали и, как мы видели в предыдущей главе, дало мощный импульс растущему арабскому единству и Палестинскому урегулированию.

Большая игра между сверхдержавами, которые заверяли как своих союзников, так и самих себя в том, что в случае опасности или кризиса они могут полагаться друг на друга, все еще заметно проявлялась в Африке в 1983 году. Некоторое спокойствие в Сомали и Судане обеспечила дальнейшая подготовка Сил Быстрого Реагирования США, проводимая как ответ на аналогичные советские маневры в Южном Судане и Эфиопии. Гораздо серьезнее было продолжающееся наращивание присутствия советского вооружения и военных советников в Мозамбике, Ботсване и Анголе. Поддержка последней была столь велика, что некоторые ресурсы явно предназначались для Намибии. К 1984 году в Мозамбике находились 10 000 кубинцев вместе с постоянно растущим штатом военных советников из СССР и ГДР. Ботсвана ограничилась принятием технических и тактических советников из этих двух стран, чтобы помочь в подготовке своей постоянно растущей армии, однако также создала на северо-востоке страны ряд лагерей для подготовки боевиков АНК, которые также были вооружены советским стрелковым оружием, гранатометами, минометами, а также переносными зенитно-ракетными комплексами. Число кубинского и восточногерманского персонала в Анголе увеличилось почти в два раза. Помимо традиционных задач по комплектованию сложного оборудования и обучения ангольских военных, они также участвовали в создании из бывших партизан СВАПО, нашедших прибежище в Анголе после того, как переговоры о независимости Намибии сошли с мертвой точки, в общевойсковое формирование численностью до бригады для будущего использования в Намибии. Этот зловещий рост как вооруженных сил, так и партизанских формирования «прифронтовых государств» — в то время, как Национальная Партия в ЮАР столкнулась с большими трудностями в реализации своей программы и ростом саботажа со стороны АНК — не предвещало ничего хорошего для южной части Африки.

С другой стороны, Зимбабве — и это подкрепляло положительные инициативы в Намибии — оставалось амбивалентным по отношению к Советскому Союзу. Возможно, причин этого было две. Одной из них были тесные экономические связи с западом, которые Зимбабве продолжала наращивать. Другой были связи с Китаем. Китай был готов поддержать любое движение, которое способствовало борьбе против апартеида, но в то же время желал ограничения советского влияния в Южной Африке в целом. Совершенно независимо от особых отношений с Зимбабве, Китай также был дружен с Мозамбиком и Анголой, предлагая им ограниченную помощь в разрешении неизбежных трудностей и ограничений, обусловленных советским и восточногерманским присутствием в этих странах. В Танзании и Замбии, Китай также смог рано наладить дружеское сотрудничество, в тоже время поддерживая западные инициативы, направленные на урегулирование в Намибии. Однако, несмотря на все усилия Китая, советское влияние продолжало доминировать в черных странах юга Африки.

То же самое можно сказать и о Западной Африке. В 1981 году Экваториальная Гвинея дала отпор попыткам Советского Союза обосноваться в стране и, более того, пригласила бывших колонизаторов — Испанцев — вернуться и помочь в деле реорганизации армии, экономики и конституционного порядка. СССР также потерпел аналогичную неудачу в двух бывших португальских колониях — Гвинее-Бисау и Кабо-Верде. Франция тем временем, оказалась в состоянии проигнорировать свое несколько социалистическое возмущение наиболее деспотичными и диктаторскими режимами среди франкоговорящих стран Западной Африки и заверила Кот-д'Ивуар и Центрально-Африканскую республику в сохранении экономической и военной поддержки. Самые, пожалуй, обнадеживающие изменения происходили в Западной Сахаре. Прекращение ливийской поддержки фронта Полисарио, экономическая поддержка Марокко Саудовской Аравией и отказ ОАЕ признать Сахарскую Арабскую Демократическую республику подготовили почву для компромисса. В 1983 годы было, наконец, достигнуто соглашение между Марокко, Мавританией, Алжиром и фронтом Полисарио. Идея суверенного и независимого сахарского государства была забыта или, по крайней мере, отложена. Вместо этого, победила идея вхождения большей части спорных территорий на правах федерации в состав Мавритании.