Третья истина - [188]

Саша думала об этом, сидя на прибранном подоконнике, поджав под себя ноги. Сидеть туда отправил ее Поль: он сколачивал в тесной комнатке нечто, похожее на лежанку, и не желал каждый раз, вскакивая за инструментом или доской, натыкаться на Сашу, а беседу с ней вести желал. Саша с «раздольных» времен знала его привычку вовлекать других в свою работу, или звать, хотя бы, просто присутствовать при ней…

— Сегодня вечером отправимся на Мойку.

— Ту самую? В библиотеке, помните?

— Когда говоришь, Сашка, представь, ЧТО слышит твой собеседник. Без шлейфа воспоминаний. Мойка в библиотеке? Что это? Откуда это?

— Там же Пушкина квартира была. Вы рассказывали о ней, сидя в библиотеке… на кресле. — Сашу всегда посещала обида, когда она обнаруживала, что его память вовсе не сохраняла в подробностях моменты жизни, столь незабвенные для нее.

— Теперь верно. Приготовься увидеть одно из красивейших мест Петрограда. Мосты через Мойку: Инженерный, мой любимый… Конюшенный. Река извилистая. Каждый поворот — новая, потрясающая панорама! — руки его были заняты, но выразительные движения глаз и головы вполне компенсировали нехватку жестов, — дом, с последней квартирой Пушкина тебе покажу, конечно.

Он замолчал, прикидывая, как поточнее пригнать обструганные уже доски, потом продолжил с не меньшей экспрессией:

— Жаль, что не поехать в Петергоф. Я его очень люблю, ты знаешь. И Павловск! Саша, какие места! Славянка — красавица! А ты заметила, что вода во всех каналах и речках, и в Неве разного цвета? Свой характер и настроение… Между прочим, Семен тебе не компания. Не заводи с ним задушевных бесед. А то я слышал вчера начало твоей душеспасительной речи… Хуже не бывает.

— Виконт, он единственный Курнаков, которого можно, если не исправить, то нейтрализовать как врага. Добиться пассивности.

— Этого у него и без твоего вмешательства хоть отбавляй.

— А почему не поехать туда?

— Теперь прыгать пошла. С мысли на мысль. И понимай ее, как хочешь, — посетовал Виконт, обращаясь, по-видимому, к лежанке, над которой работал. — «Не пойти». Ехать сейчас, можно сказать, не на чем. Это далеко. Но! — он «ударил» пальцем по воздуху и многообещающе подмигнул. — Сыщу автомобиль — отвезу!

— Автомобиль? Будет тарахтеть и дымить, как ваш в Раздольном? — поддела Саша. — Виконт! А вдруг во всех этих событиях разобьют скульптуры, памятники? Разрушат дома?

— Страшно даже, как допущение. К несчастью история знавала и такое, — он опустил молоток и остановил хмурый взгляд прямо перед собой, как будто там уже лежали в руинах бесценные шедевры. Потом перевел глаза на Сашу и, убеждая ее и себя, сказал:

— Но ведь все-таки люди и с той, и с другой стороны. Рука не должна подняться. Это общечеловеческое сокровище.

Саша энергично покивала головой, но спросила о другом:

— А если мне нельзя, зачем вы с ним говорите, пьете?

— Семен — не общечеловеческое, если речь о нем. Даже не наше с тобой. Мое. Опять метнулась в сторону?

— Поэтому я и хочу разобраться, чтó вам в нем нравится. Может, и я его полюблю. Пожалею. Он жалкий? Вы ведь к нему лучше относитесь, чем например, к Виктору Васильевичу Курнакову?

— К кому? А! Пожалуй. Хотя…

— Значит, подводим знаменатель: он не совсем потерянный человек.

Виконт присел после трудов на пуф, что в их спартанском быту означало крайнюю степень удобства и неги.

— Задумала его перевоспитать? Оставь эти бредни, ради Бога! «Знаменатель!» М-м-м… У меня-то с ним связаны воспоминания детства.

— Да? — Саша спрыгнула, подошла к нему и засверкала глазами.

— Нет, нет, Александрин. Рассказов не будет, я пошел. О-о! Зачем это? Я же не ребенок. А тебе все равно, какую? — Виконт озорно глянул на мятную конфету, которую Саша сунула ему в руку и другую, лимонную, оставшуюся у нее. — Мне — ту, пожалуйста.

Саша засмеялась, наблюдая за его выражением, и поменяла конфеты:

— Мне — лишь бы сладкое, все равно их не фунт, а для меня не меньше надо, чтобы только распробовать! А что это вы ее в карман кладете? Растает, знаете, какой у вас горячий бок? Ешьте при мне, — Саше очень хотелось увидеть, как он прожует конфету, почувствует вкус. Наверное, улыбнется.

— С Семеном поделюсь. А то ему закусывать нечем.

— Это он и подарил, пьяницы не едят сладкого. По этому даже проверить можно…

— Да? Ну, пожалуйста, раз это проверка. — Виконт энергично задвигал челюстями. — Прошел?

— Вы, — растроганно и умиленно сказала Саша, — совершенно несолидный бываете иногда. Как мальчик.

— Господи, распустил как тебя. Безобразница! Ухожу, ухожу. Пока ты мне еще какую-нибудь пилюлю не преподнесла.

— Это конфета! Такая невкусная?.. Подождите! Я ведь тоже иду.

— Как? Со мной? Нельзя.

— Значит не с вами, что уж делать… А может, все-таки…

— Нет.

— Я ведь ничего не говорю. Ваше слово — это закон.

— Подлизываешься? Все равно — нет.

— Вы только скажите, вы в каком месте квартиру ищете?

— До свидания, Саша, допоздна не разгуливай.

— Не уходите еще немножечко. Успеете. Мне вот сейчас очень не хочется, чтобы вы ушли. Например, хотелось бы узнать, что может поспособствовать полному раскрытию творческих способностей человечества??? Это привело бы к гармонии, правда?