Третий шеар Итериана - [4]

— Напиши: «Погода была хорошая».

Третий шеар Итериана крайне несерьезно относился и к истории, и к собственной роли в ней. А ведь если даже отбросить события последних девяти лет, одна только миссия в Эноле заслуживала быть увековеченной, дабы потомки помнили героев и никогда не пошли по стезе предателей.

Взятие Ал-Ферены далось легко и без лишних жертв, но в самом начале приходилось куда сложнее. Пока оставались открыты разрывы, справиться с отступниками и людьми, черпавшими силы в боли Итериана, стоило немалых усилий, как физических, так и моральных: трудно сражаться, когда знаешь, что для отражения каждой атаки враг крадет энергию жизни твоего мира. Но чем меньше оставалось источников, тем проще было захватить очередную крепость, тем меньше лилось крови и меньше ненависти оставалось в сердцах энольцев после их ухода. Люди не все одинаковы, и кто-то осознавал, что их обманом вовлекли в постыдное преступление. И не все они видели в пришельцах из Итериана воинов тьмы. Кеони, как и многие его соратники, искренне верил в это, и лишь их предводитель, которому безразлично было, что говорят и думают о нем даже в родном мире, тем более не волновался о том, какую память оставит о себе в чужом.

— Но, шеар…

Тритон хотел, чтобы командир дал иные распоряжения насчет хроник, но тот раздраженно махнул рукой и отошел подальше от свиты и остальных бойцов, уединившись на узком скальном карнизе, нависшем над глубоким ущельем.

Здесь, в горах, воины Итериана дожидались, когда откроется проход домой. Чтобы уменьшить грозящую другим мирам опасность, шеары ограничили перемещения. Дети стихий могли появляться в чужих мирах только там, где светило солнце, и до темноты должны были уйти. Предатели тоже знали об этом, потому всегда готовы были к встрече на рассвете и всеми силами старались затянуть бой до ночи.

— Не тронь его сейчас, — посоветовала альва, которую в отряде называли просто Лили. Странное имя для дочери земли, почти человеческое, но Кеони никогда не слышал, чтобы кто-то, кроме шеара, сумел без запинки выговорить то, которым нарекли ее при рождении. — Запиши, что сам считаешь нужным.

Юный тритон вошел в свиту шеара последним из четырех, а Лили была старшей из всех и самой опытной, и к ее словам, как бы странно они ни звучали, стоило прислушаться. Альва пережила уже три волны. Пустота отобрала у нее мужа и единственного сына, но горе не сломило женщину и не ожесточило сверх меры, и уже за это в глазах Кеони достойна была глубочайшего уважения. А еще она лучше остальных знала их шеара. Тот редко кого подпускал к себе, делая исключение лишь для свиты, и то не всегда, а из остальных членов отряда немногие могли похвастаться личным общением с командиром.

— Позволишь взглянуть? — женщина кивнула на тетрадь, которую Кеони прижимал к груди.

Не ожидавший такой просьбы юноша смутился.

— Пожалуйста, — не смог отказать он. — Но это черновые наброски.

На первой странице красивым почерком было выведено: «Деяния Этьена, славного шеара Итериана, обманувшего смерть и время, старшего сына мудрого шеара Холгера и внука шеара Вердена, да славится имя его в веках».

Лили прочла это и, не заглядывая дальше, вернула тетрадь.

— Пиши впредь все сам, — повторила она свой совет. — И постарайся, чтобы это не попало ему на глаза.

Оставив Кеони, она прошла по скальному выступу и присела рядом с шеаром, по его примеру безбоязненно свесив с карниза ноги.

— Хотел бы и я однажды узнать его так же хорошо, как она, — со вздохом сказал тритон оказавшейся рядом Эсее.

Сильфида, представлявшая в свите шеара народ воздуха, улыбнулась.

— Вряд ли у тебя получится.

Зависнув над землей, она обняла за шею бывшего намного выше нее юношу и зашептала ему на ухо что-то, от чего щеки тритона, не имея способности краснеть, сделались насыщенно-лилового цвета.

Эсея всегда говорила правду или то, что считала правдой, могла поспорить с самим шеаром и часто не стеснялась в выражениях, грубость которых не сглаживал нежный голос. Некоторые недоумевали, почему из всех сильфов Итериана сын правителя принял в личную свиту именно эту девчонку, и Кеони иногда — тоже. Все, что он знал, лишь гулявшие среди бойцов слухи. Говорили, что последняя волна уничтожила всю ее семью, от пра-прапрадеда до младших братьев, и шеар взял Эсею после того, как сильфида вместо клятв в верности ему и Итериану заявила, что ей больше нечего терять.

— Время, — предупредил со стороны Фернан. — Возвращаемся.

Шеар тут же оказался в центре своего маленького воинства.

Лишь теперь он позволил себя снять маску, которую носил, чтобы память врагов не сохранила его лица, и устало растер виски.

— Как же я хочу домой, — услыхал Кеони его ни к кому не обращенный шепот.

— Мы скоро будем там, — поспешил обрадовать командира юноша и запнулся, увидев, как сердито сощурились яркие зеленые глаза и наморщился под разноцветными косичками лоб.

В следующий миг лицо мужчины разгладилось, и шеар ответил сыну воды улыбкой:

— Да, Кеони. Уже скоро.

Глава 2

День спустя

где-то еще дальше

Шеар Холгер, правитель Итериана, принимал в своем кабинете сына. Младшего сына, как теперь следовало говорить, но, если речь не шла об официальных мероприятиях, подданные остерегались делать подобные уточнения в присутствии Холгера. Законы четырех заставили его признать рожденного далеко от благословенных земель и каким-то дивом прошедшего испытание стихий бастарда, однако близких отношений между ними не сложилось, и приближенные понимали: для правящего шеара Эйнар был, есть и навсегда останется единственным ребенком.