Третий Шанс - [76]

И агент Секретной разведывательной службы изложил премьер-министру подробности просьбы. Окончив и выслушав мнение собеседницы, он отрицательно ответил на её вопрос о том, не выжил ли мистер Калинкин из ума от старости или последствий контузии, аргументировав отчасти прагматическими, но гораздо более романтическими соображениями. Знал хитрый лис, к кому обращаться.

– У нас меньше минуты, – Патриция стояла у окна, опершись о подоконник, и грустно смотрела в пол. – Дик… я так рада была сегодня… я не сказала, но ты просто… любая женщина…

– Пэт, – Дик ласково улыбнулся. – Хочешь, поужинаем сегодня? Можем куда-нибудь сходить, или я могу приготовить. В Испании я хорошо научился готовить.

Глаза Патриции загорелись.

– Только у меня дома… – Ричард виновато улыбнулся. – С моей работой там не очень обжито. Хотя…

– Приходи ко мне, – с готовностью откликнулась Патриция. – Я сегодня освобожусь…

– … в десять вечера после заседания Совета по охране природы. Дома будешь в четверть одиннадцатого. К этому времени всё будет приготовлено.

– У меня дома? Дик… я предупрежу охрану…

– Да можешь не предупреждать, – он махнул рукой, – если что, придумаю что-нибудь, но без ужина тебя не оставлю. Я же всё-таки суперагент.

Внезапно он оказался рядом с ней, коснулся губами её щеки, а через мгновение бесшумно исчез за дверью.

* * *

Коля когда-то услышал фразу о том, что вся драматургия строится на семи сюжетах: «Золушка», «Гадкий утёнок», «Победа над чудовищем» и так далее. Услышал и забыл, но, видимо, отложилась в пассив, а сейчас вспомнилась. Точнее, недавно задумался.

За год на Уране он успел прочитать много книг, в основном русскую классику, и вот задумался – а ведь и жизненные ситуации, практически все, укладываются в ограниченное количество стандартных сюжетов. Вот «Джульетта». Относительно небольшое количество людей, по сути, заперты на годы в консервной банке. «Дом-2» в натуральную величину, да без сценаристов! Просто рай для психолога! А ничего нового, такого, чего Коля не видел бы в прежней жизни столетней давности, и ничего, что не было бы описано и буквально разобрано на атомы в книгах классической литературы.

Кстати, о людях в консервной банке. Коля как-то задумался, что здесь, на базе, люди в одном месте, но не вместе. Есть сообщества по интересам (один курительный клуб с группой поддержки чего стоит!) или по каким-то совпадениям, но нет чего-то объединяющего. Вот казалось бы – вместе в трёх миллиардах километров от Земли в экстремальных условиях. А вот не вместе. Должна быть общая цель, а её нет. Геологи чем-то там занимаются, а никому не интересно. Задача водителя скутера – доставить геолога до определённой точки поверхности, а уж зачем ему туда, водителю безразлично. Даже сам геолог просто выполняет отбор проб по критериям, указанным с Земли. В общем, каждый делает что-то своё, а когда делают несколько, то одновременно, а не вместе.

Почему так? Наверное, с самого начала Земля не дала сотрудникам «Джульетты» достаточной свободы действий, стремясь контролировать как можно больше, а местное руководство вообще как-то не заморочилось «погодой в доме». Штатный психолог на «Джульетте» был, но он попал сюда так же, как и все остальные, по остаточному принципу – на Земле места не нашлось, а тут хоть что-то. В итоге он вносил свой вклад в создание атмосферы «болота», причём вклад весомый, потому что профессиональных знаний хватало не только на то, чтобы активно поддержать общее уныло-спокойное настроение, но и с научной точки зрения объяснить его неизбежность.

Есть и сюжет про дурака с инициативой. Вильгельм Забушек постоянно придумывает «нестандартные решения», причём весь смысл именно в нестандартности, без ключевого для правильных нестандартных решений полезного эффекта.

А вот и конфликт отцов и детей. Вечером того же дня в кают-компании, как всегда в это время, собралась вся их, простите за тавтологию, компания. Минж и Билл пытались играть в го, Элли пыталась их отвлекать, Коля рассматривал Элли и краем глаза наблюдал за игрой, Азуми пыталась о чём-то (а получалось ни о чём) говорить с Берни и Джимом, а Энрике устроился в кресле с флексом в руках, расположил поблизости чашку чёрного кофе и закинул ногу на ногу. Коля подумал, что вот так он вполне естественно бы смотрелся в университетской библиотеке, непременно с настоящей книгой в кожаном переплёте и с натуральным свежезаваренным кофе в белой фарфоровой чашке. Но здесь были лишь флекс и обычная композитная «непроливайка» с небольшим магнитиком в днище, да синтетический напиток с точно выверенными органолептическими свойствами, почти идентичными натуральному кофе.

Энджела вошла в кают-компанию неожиданно, прямо-таки ворвалась и тут же с силой запустила в стену свой флекс. Тот был лёгким, парусность опять же большая, в общем, до стены он не долетел. Это примерно как лист бумаги швырнуть. Энджела подхватила флекс с пола, подцепив лишь со второго раза, и опять попыталась зашвырнуть.

Она секунду подождала, пока кто-нибудь заинтересуется причинами, и, не дождавшись, выпалила:

– Неблагодарные!

– Кто? – обречённо, со вздохом, спросил Энрике.