Третий прыжок с кульбитом и портфелем - [39]

Сергей Иванович Изотов до назначения в кадры ГРУ много лет проработал в аппарате ЦК КПСС, и Леонид Ильич его прекрасно знал. Хороший и опытный товарищ… Это же ни в какие ворота не лезет!

— Откуда у Седых такая информация? Каким образом сотрудник Международного отдела ЦК товарищ Седых мог узнать о связи Полякова с ЦРУ? — Леонид Ильич взял в руки бумажный листок. — И что это за бумага такая, на которой он пишет свои послания? Ёшкин кот, белее снега!

— Мы провели специальную обработку, — Пельше из папочки достал очередную справку. — Токсикологическая экспертиза вредных примесей не обнаружила. Анализ материала показал — отечественная промышленность подобное не выпускает, импортные аналоги отсутствуют. Бумага мелованная, предположительно финская, конкретный производитель не установлен. Шрифт тоже необычный, оригинальный. Пишущая машинка не идентифицирована.

— Сплошная шпионская история, — буркнул Леонид Ильич. — Помнится, пару лет назад гулял я как-то по Кутузовскому. Люблю, знаете ли, пройтись вечерком до Поклонной горы. И вот во время прогулки мне встретилась стайка девчонок. Они стояли кружком, смеялись и курили. Я спросил у них: «девчата, а вы что, покуриваете?» Они загоготали громче и ответили: «мы не только покуриваем, но и ещё кое-что поделываем». И убежали. Мы тогда с охраной посмеялись — вот какие боевые девочки!

— Да уж, — Пельше улыбнулся.

— Что я этим хочу сказать? Найдите мне этого писателя Седых! Из-под земли достаньте. Хватит ему покуривать в подполье, да записочки нам пописывать! Вопросы, понимаешь, накопились. Хоть сами ищите, хоть боевых девчонок привлекайте, мне без разницы. Тихонько так, но быстренько. Понятно?

— Так точно, Леонид Ильич.

— Вот и хорошо, — резюмировал Брежнев. — Он или с нами работать будет, или не будет работать вообще.

***

На армянскую свадьбу капитан Сорокина попала неожиданно.

Вчера, после короткой экскурсии по родному району Агопяна, где пытливому взору любопытной москвички предстала зеленая, в садиках, деревня под названием «Нахичевань», Владимир повел ее в Театральный парк. Колесо обозрения, карусель, машинки — даме понравилось все.

В одноименном ресторане ждал заранее заказанный столик, и знакомый официант, подробнейшим образом проинструктированный, не подвел. Бурный роман требовал подпитки, и нерастраченные отпускные без сожаления сжигались на костре любви. Правило тут простое: взялся за королеву — ходи. Всеми козырями сразу.

В отличие от солидного фонтана, бушующего рядом с театром, типовой ресторан-стекляшка своим поздним социалистическим реализмом эстетского восторга не вызывала. Чего не скажешь о столе, накрытом в углу, у стеклянного окна. Оркестра здесь не было, музыкальный фон создавал магнитофон. Из колонок лилось что-то итальянское, слащаво-приторное.

— Так за мной еще никто не ухаживал, — заметила Марина, оглядывая богато накрытую «поляну». — Вот то, понятно, шашлык. Там семга, здесь севрюга. А это что за красота?

— Аджапсандал. Армянский салат, только приготовленный на сковородке.

— Мне нравится армянский салат! Ты умеешь так готовить?

— А какой мужчина не умеет готовить еду своей женщине? — удивился Агопян. — И если нет, то какой он после этого мужчина…

Марина лукаво улыбнулась:

— А если я соглашусь выйти за тебя замуж?

— Свет моих очей, кажется, я такого не предлагал, — он улыбнулся в ответ. — Но если согласишься — стану носить на руках, ноги мыть и воду пить. Одетая в шелка и атласы, ты будешь лежать на софе среди горы парчовых подушек, вкушать назук и алани, и между делом курить кальян.

— Звучит заманчиво! — она достала из сумочки пачку сигарет «Столичные» и дамскую зажигалку «Тбилиси» в виде пистолета. — А что такое алани?

— О! Это редкое лакомство, — за разговором Агопян накладывал ей в тарелку всего понемножку. — Вот, попробуй. Сушеные персики, начиненные ореховой начинкой с корицей и кардамоном.

— Господи, какая-то гастрономическая поэзия! — восхитилась Марина. — А что я буду в твоем доме делать?

— В редкие, свободные от кальяна минуты, ты будешь изучать фальшивые сторублевые купюры. Я тебя ими завалю!

— Нет-нет, — быстро сказала она, — фальшивки сдавай в милицию, на склад вещдоков. А мне, домой, неси настоящие деньги. Как говорится, лучше меньше, да лучше. Когда свадьба?

— А вот завтра и поедем, — закусывая, Агопян не забывал разливать вино.

— Поедем куда? — она открыла рот.

— На свадьбу, в село Чалтырь, — терпеливо пояснил он. — Давно пригласили, а тут такая удача: моя девушка нашлась!

От избытка разнообразной информации Марина задумалась.

— Не знала, что под Ростовом есть армянское село.

— Оно здесь не одно. Вот тут, где мы сидим, раньше был пустырь, который крепость Дмитрия Ростовского отделял от Нор-Нахичевана, армянского поселения. В 1928 году Нахичевань включили в городскую черту Ростова. Теперь этот пустырь именуется как Театральная площадь, а театр, похожий на трактор, так трактором и величают. Улицы, идущие от Дона, носят названия линий, от нулевой до сорок пятой. Удивительная, Мариночка, вышла штука: теперь в центре русского города расположился армянский город Нахичевань. Но армяне живут не только в городе — рядом имеется несколько сел. Чалтырь самое крупное.