Третий Предпортовый - [7]

Секундное замешательство стоило Даниле захлопывающейся двери. Он рванулся вперед …, и полетел на пол от удара рукоятью в лицо.

– Сдохни, – фрисер направил на него ствол шокера. И замер….

– Положи ствол, и вон отсюда, – раздался вдруг откуда-то сверху голос бармена. – На улице твори, что хочешь, а в моем баре драки не будет. И даже не думай, – предостерег он фрисера от чего-то.

Данила с трудом поднялся. Так и не сообразившая ничего толком прима помогла ему. Бармен стоял, направив из-за стойки на фрисера широкий ствол (ого-го) СЖО. СЖО, или «Сажа», Система Жидкого Огня, плевалась шариками раскаленной плазмы, мгновенно распространяющимся по всему объекту и прожигающими броню вплоть до четвертого класса защиты. То есть, стандартного армейского бронеобмуднирования для космоштурмов. Если переделанные шокеры были просто незаконны, и за него грозило рутинное наказание в виде штрафа, ну, при отягчающих, до срока, но так, с добавкой за шокер, то «Сажа» была запрещена. Нет, не так: ЗАПРЕЩЕНА. В общем, очень серьезная штука. Не зря Данила присматривался к бармену. Не прост Батут, ох не прост.

– Зря ты так, Батут, – со злобой отозвался второй фрис.

Бармен чуть отодвинулся, чтобы иметь в простреливаемом пространстве обоих.

– Пасть забей. Еще что-нибудь вякнешь, башню снесу, – в голосе Батута не было ни капли неуверенности. – И пошли вон оба.

Фрисеры медленно попятились к выходу. Бармен был в своем праве. Если с девчонкой вопрос спорный, права на ту добычу были у всех равные, то сейчас Батут защищал своё. И по неписанному кодексу третьего предпортового был прав. Если он этих двоих положит, никто, включая ментов, слова не скажет.

За фрисерами закрылась дверь.

– Уроды, – в голосе примы явственно чувствовалась победа. – Фу. Пойдем.

Она потянула за собой чуть было не потерянного навсегда Данилу, решив, что неприятных приключений на сегодня хватит.

– Отойди, – он вырвал руку. Хотел еще добавить что-нибудь резкое, но передумал. Она-то тут ни при чем.

– Ты чего? – вот теперь обида.

Но для Данилы уже не существовало ни «прим» ни «втор». Была только она, девушка его мечты. Той самой, несбыточной, но которая однажды может с тобой случиться. Он подошел к бармену и показал на «Сажу».

– Одолжи.

В эту просьбу Данила постарался вложить все свое отчаяние, все страдание рвущейся наружу мечты.

Бармен долгим, очень долгим взглядом посмотрел на него. Молчал. Глядя прямо в глаза молодому солу. И вместе с ним молчала и смотрела вся жизнь Данилы Симаги, позывной Бом, Бродяга Младший.

Бармен молча покачал головой.

– Не одолжу.

– Как?! – весь мир Данилы разбился вдребезги в одно мгновение.

– Вот так, – пожал плечами Батут. – Не одолжу – продам.

– Сколько?! – внутри Данилы ярким солнцем полыхнуло облегчение, густо приправленное обидой на жлобство.

Он отстегнул крышку идэшки. Только бы хватило финстатуса.

– Кружка «Вихревого», – ухмыльнулся Батут, и Даниле стало стыдно. За подозрение и превосходство. Батут был прав. Прав и умен.

Если по следам этой девчонки придут федералы (с местными он и так договорится), то, когда в деле будет фигурировать его СЖО, это один вопрос. А СЖО Данилы – совсем другой. Как ни странно, но по федеральным законам продажа такого оружия наказывалась гораздо мягче, чем применение. А Батут продал – свидетелей куча.

– Принято, – Данила от души врезал предплечьем по платежному контакту.

– Осторожнее, – нахмурился Батут, пряча улыбку. Он передал «Сажу» через стойку. – Стрелять умеешь?

– Справлюсь, – Данила принял оружие. Тяжелое железо приятно легло в руки.

Стрелять он из «Сажи» не стрелял, только в руках держал, но того, что знает, должно хватить. Он не на войну собирается. А хоть бы и на войну. Данила бросился к двери.

Одинокий фонарь над входом в бар едва справлялся с непроглядной темнотой третьего предпортового. Но того, что было видно, хватало.

Разрисованные темным фигуры фрисеров сливались с неверными тенями ночи. Но самую высокую и разрисованную видно было хорошо. Дракон стоял, держа за горло хрупкую фигурку в непривычном скапе. Вокруг суетились несколько фрисеров, одновременно пытаясь расстегнуть крепления скапа девчонки и справиться с крышкой идэшки на рукаве.

Ф-фух, жива. Он успел.

– Замри, – его голос прозвучал вовсе не так грозно и мужественно, как он ожидал. Тонкий звук на фоне безбрежной темноты.

Фигуры на мгновение остановились, но тут же возобновили копошение. Дракон повернул голову.

– Изыди, демон.

По стае прокатились мелкие смешки.

– Я сказал, замри! – тонкий у него голос, или не тонкий, а «Сажа» в руках заменяет собой три килограмма уверенности. Он вспомнил, как и что говорил Батут. – Больше повторять не буду.

Ноль реакции. Только коротко пискнула девчонка в железной хватке вожака фрисеров. Не поверили. Ну, что ж, бывает. Их правда, всегда надо представлять доказательства своей серьезности. Данила проверил предохранитель и прицелился в один из разрисованных молниями ботов, припаркованных возле бара.

Пух. С каким-то несерьезным звуком ма-аленький огненный шарик полетел к боту. Попал в него, и растекся ярким пятном….

Ба-бах, ба-ба-бах!!! Бот раздулся изнутри, налился огненным светом и с оглушительным грохотом взорвался, подлетев на пару метров и приземлившись на соседние посудины. От взвившегося пламени сразу стало светло. Вся парковка оказалась как на ладони. Ни хрена себе выстрел. Вот почему «Сажу» запрещают.