Третий — не лишний! - [30]

Эмо окаменел и уставился на меня как на восьмое, девятое и десятое чудеса света. То есть мало ему явно не было.

— Что ты хотела узнать? — осторожно спросил он, пока Филлипэ, сделав мужественно-отрешенное лицо, усиленно обижался.

— Где я нахожусь, — вздохнула я. — Третьи сутки в этом мире и даже названия не знаю.

— А-а-а, — обрадовался Эмилио. — А зачем?

— Хочу быть образованной, — фыркнула я. — Ты вот, например, меня спросишь: «Не пойти ли нам в кровать, дорогая?» А я тебе: «Конечно, милый, в этом мире такая накаленная политическая обстановка, что ее просто необходимо спустить».

— Эмилио, — прошипел Филлипэ. — Выдай ей краткий курс по географии и устройству государства, пока эта накаленная обстановка не коснулась нас.

— Наш мир состоит из тридцати шести островов, — смирился сиреневоглазый с ролью учителя. — Каждый остров — это отдельное государство. Наша страна называется Тернеция.

— Тернеция, — повторила я, катая на языке название. — Красиво.

— Управляет страной Совет Дожей, — продолжил просвещать меня мужчина, не забывая, впрочем, оглаживать по заднице. — Когда военное положение, как сейчас, то полное руководство переходит к Дожу. Также как и окончательные решения по важным или спорным судебным процессам, не касающимся религии.

— Любопытно, — пробормотала я. — Очень похоже на Венецию. Дож у вас, как и у них, — должность выборная?

— Да, — подтвердил Эмилио. Сейчас он преобразился и выглядел гораздо старше и серьезней. — Никто не имеет наследственных прав на престол Дожей. Любая достаточно знатная аристократическая семья, обладающая достаточными заслугами перед государством, может выдвинуть своего представителя на трон после смерти последнего Дожа. Не зря они Совет Дожей.

— А член Совета Дожей, получается, наследственное звание? — допытывалась я.

— Да, — резко отозвался Филиппэ, забирая пальму исключительности в преподавании. Почему-то мне показалось, что эти сведения никакой радости ему не доставляют. Завидует? Знатностью в дожи не вышел?

— Ой! — подпрыгнула я, когда мужская ладонь особенно настойчиво сжала полупопие.

Филлипэ помрачнел и практически обуглился от ревности.

— У тебя такое зверское выражение лица, — заметила я, обращаясь к синеглазому. — Что на месте окрестного зверья я бы уже заранее падала замертво. На всякий случай.

— Я бы предпочел тебя одну, в любой позе, — процедил он сквозь зубы.

— От муравейника отказываюсь заранее и сразу! — оценив оказанную честь и способ расслабления, нахмурилась я. — Хоть я где-то и читала, что муравьиные укусы благотворно действуют на потенцию, но проверять на практике не будем. Потому как если ваши мужские «чуда» раздует еще больше…

— Магдалена! — рыкнул Филлипэ, поправляя одежду в стратегическом месте. Причем, именно то, что уже напряглось и увеличилось в размере.

— Так как называется столица Тернеции? — приникла я к Эмилио.

— Тирири, — выдохнул довольный мужчина. — Кроме столицы, у нас еще четыре крупных города: Аллола, Скалек, Семара, Азалемара.

— Красивые названия, — отметила я, полностью игнорируя мрачного, как грозовая туча, Филлипэ. — Города чем-то знамениты?

— Да, — просвещал меня Эмилио, все больше распуская шаловливые руки. — В Азалемаре главный храм Игори, темного бога. В Семаре главный храм Сольгри, светлого божества. В Аллоле до сих пор поклоняются Хаосу. А Скалек — торговый порт.

— Ага, — кивнула я, начиная ерзать. С умным видом попросила — Ты знаешь, мне бы надо в кустики и желательно одной.

— Делаем привал, — посветлел Филлипэ и направил лосей к подлеску.

Там сначала меня строем и при полном параде сопроводили в зеленые насаждения, потом временные супруги вдвоем, невзирая на мое возмущение, под мои гневные вопли осмотрели и снова смазали потертости чудо-мазью, от которой заживало все в считанные минуты. Когда мужчины, исполнив свои обязанности мужей милосердия, стали способны хоть немного слышать, мне вручили новый бутерброд и фляжку, присовокупив ко всему горсть изюма.

После быстрого перекуса меня подхватил довольный синеглазый и под ревнивым взглядом Эмо потащил к своему лосю.

— А теперь давай держать твой рот занятым, — начала я интервенцию. — Какие у вас сословия?

— Три, — ухмыльнулся синеглазый, который, судя по всему, сейчас на раз выдал бы мне все военные тайны, только чтобы держать меня в своих руках. — Низшее — это крестьяне и ремесленники. Среднее — это торговцы и зажиточные горожане. Высшая — аристократия.

— И как вы их различаете? — полюбопытствовала я. — Внешне? По одежде? По магии? По нашивкам и погонам? По фамилиям с приставкой «сэр», «фон» или «дэ»?

— Внешне, — охотно поделился Филлипэ, — отличаются только благородные. Все лорды обладают высоким ростом и мощным сложением. Это повелось издревле, еще когда слово «аристократ» значило «защитник», «воин». Но только знатнейшие из дворян, приближенные к Дожу или входящие в Совет Дожей, обладают необычным цветом глаз и имеют законное право носить маски.

— А незаконное? — В этом вопросе мне почудилась некоторая недосказанность.

— Незаконное… — вздохнул временный супружник. — Обычно носят наемные убийцы. И я сделаю все, чтобы тебе никогда не пришлось с ними познакомиться! — сказал как отрезал.