— Если я тебе чего-нибудь не откушу, — фыркнула я и тут же получила вдогонку в рот кусок булки.
— Посмотрим, — загадочно усмехнулся синеглазый. Сунул поднос Эмилио и распорядился: — Проследи, чтобы она все съела. Я пойду проверю сборы. Не позднее, чем через час нам нужно выехать! — и вышел за дверь, одарив меня напоследок задумчивым взглядом.
— Почему ты так сопротивляешься? — присел рядом со мной Эмилио и начал намазывать маслом новый кусочек булки. — Тебе так плохо с нами?
— А как ты думаешь? — я повернула голову и внимательно на него посмотрела, отбросив напускную стервозность и наигранную веселость. — Ты думаешь, возможно стать счастливой после того, как тебя вырвали из привычного мира, продержали в клетке, потом продали с торгов как вещь? А-а-а, прости. Забыла, что после этого под угрозой смерти меня поимели два мужчины и не один раз. Причем, абсолютно игнорируя мое желание. Ты бы был счастлив в такой ситуации?
— Я мужчина, — сообщил мне Эмилио, как будто это все объясняло и подсунул мне под нос хлеб. — Ты не можешь сравнивать.
— Да? — криво усмехнулась я, сузив глаза. — А что еще я не могу? Или проще спросить, что могу? Согласно кивать и раздвигать ноги? Так?
— Удел женщины быть рядом с мужчиной, — никак не мог понять меня аметистовоглазый. — Это заложено природой.
— Согласна, — кивнула я. — Но с мужчиной, которого она выбрала сама. Сама, понимаешь? Не под угрозой или обстоятельствами.
— Так не бывает, — не поверил мне Эмилио, настойчиво пытаясь меня накормить. — Это противоречит всем законам общества.
— Твоего общества, — фыркнула я. — Не моего!
— Чем тебе плохо, котенок? — нахмурился мужчина, когда я отвела его руку с бутербродом. — Мы будет о тебе заботиться, ты ни в чем не будешь знать отказа. У тебя будут слуги, драгоценности, наряды…
— И не будет меня, — грустно сказала я, понимая, что достучаться не удастся. — Понимаешь, клетка, даже золотая, все равно остается клеткой. А вы еще и крылья мне подрезать норовите. И лапки бантиком связать!
— Маленькая, — посмотрел на меня Эмилио, как на несмышленыша. — Что ты будешь делать с этой свободой? Куда ты пойдешь в этом мире?
— Ты прав, — искривила я губы. — Мне некуда идти. Все незнакомое и чужое. И от этого очень погано и тоскливо.
— Что тебе нужно, чтобы быть счастливой? — попытался он еще раз запихать мне в рот еду.
— Любить, — удержала я его руку и заглянула в непонимающие глаза. — И быть любимой.
— Это сказки, — убежденно сказал мужчина, осторожно снимая мою руку со своей. — Женщине нужен дом и дети для счастья.
— Ты видишь в женщине только тело, — отвернулась я от него. — А как же сердце, которое тоскует? Душа, которая болит? Как с этим поступить?
— Женщина всегда драгоценна, — тихо сказал Эмилио. — Женщина, способная подарить детей, — драгоценна вдвойне. А ты для нас… вообще бесценна…
— Эмилио, — резко повернулась я к нему. — Неужели ты не хочешь, чтобы женщина выбрала тебя сама? Именно тебя, потому что без тебя она не может жить. Потому что каждый вздох не рядом с тобой дается с трудом. Потому что ты — это ты.
— Я не понимаю тебя, — нахмурился он, действительно недоумевая. — Ты сейчас говоришь загадками. Для меня все это звучит дико.
— Я сейчас говорю то, что загадка только для тебя, — слабо улыбнулась я. — Ты просто не знаешь каково это, когда женщина сама дарит тебе поцелуй, а не ты крадешь его в постели.
— Что ты имеешь ввиду? — замер он. — Я не совсем тебя понимаю.
Я придвинулась ближе, взяла в ладони его лицо и легко, осторожно коснулась чуть дрогнувших губ, дразня, изучая и провоцируя.
Эмилио застыл, как громом ударенный, лишь приоткрылись губы и опустилась на аметистовые глаза завеса густых ресниц.
— Нам пора ехать! — раздался от двери громкий голос.
Я отпрянула, обернулась. В дверях стоял Филлипэ, бешено сверкая синими глазами и раздувая ноздри.
— Мы и так задержались! — рявкнул он, подходя и бросая взгляд на так и не опустевший поднос. — Ты что, так и не смог ее накормить?!!
— «Ее» зовут Маруся! — вскочила я, наливаясь таким же бешенством. — И не смей со мной разговаривать в третьем лице!
— Магдалена! — отбросил синеглазый поднос в сторону. — Ты — Магдалена!
— А ты Просто Филя! — сообщила я ему. — И таковым и останешься!
— Не провоцируй меня, — предупредил сатанеющий Филлипэ. — Пожалеешь!
— А то что? — раздула я ноздри. — Ударишь? Или…
— Ваши вещи, лорды, — открытую дверь ввалились рыжик с белобрысиком. Углядели дивную сценку «кто кого переишачит» и попятились.
— Вон! — бросил Филлипэ, начиная успокаиваться. Как у него все быстро.
Слуги быстренько свалили барахло на кровать и сбежали, топоча по лестнице подкованными сапогами.
— Нам действительно пора, — оттаял наконец мистер Фрост по имени Эмилио. Может, мне его чаще целовать, чтобы обезвредить? Или к этому может наступить привыкание?
И меня начали одевать в четыре руки, не слушая никаких моих протестов. Для начала сверху надели длинную тунику из плотного темного материала с разрезами до бедер. После заплели косу и сверху замотали голову куском красивой переливчатой ткани, тоже темной.
На этом два мумитолога-бальзамировщика не успокоились и моя грозная физиономия скрылась под шелковой полумаской. Сверху этот пук одежды прикрыли плащом.
