Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны - [125]

Надо учесть и такое важное обстоятельство. Сам Вольф только что вернулся из Берлина. Там он докладывал Гиммлеру об «обнадеживающих» сигналах: беседах фон Нейрата, переговорах вокруг предложения кардинала Шустера, которые, по мнению Вольфа, свидетельствовали о заинтересованности Запада в сделке с Германией. 4 февраля этот вопрос был главным на совещании у Гиммлера. Наконец в ночь с 6 на 7 февраля Вольф попал на аудиенцию к Гитлеру.

Вот как он сам описывал эту поистине решающую беседу:

— Фюрер принял меня в своем большом кабинете в имперской канцелярии. Так как я просил приема как высший командир СС и полиции в Италии, то должен был присутствовать и министр иностранных дел. Это мне было ни к чему, но я не мог возражать. Был также Хевель — представитель министра иностранных дел при фюрере, и Фегелейн — личный представитель Гиммлера. Мы сидели все вместе на диванах около низкого столика. В основном говорил я, Риббентроп молчал — как воды в рот набрал. Хевель иногда вставлял замечания.

— О чем же вы говорили?

— Я был исполнен готовности сказать фюреру о необходимости вступить в политические переговоры. Гиммлер, которому я за день до этого рассказал о своем плане, не дал определенного ответа. Когда я спросил, можем ли мы рассчитывать на быстрое появление нового «чудо-оружия», он ответил, что это знает только фюрер. Следовательно, мне не оставалось ничего другого как спросить Гитлера…

— Получили ли вы ответ?

— Нет. Именно поэтому я подробно стал излагать свой план. Я рассказал, что ко мне в последнее время тянутся щупальца с трех сторон — от Ватикана, американцев и англичан. С Ватиканом мне было все ясно: перед лицом всего католического мира папа хочет предстать спасителем человечества. Англичане, в свою очередь, считают, что послевоенной Европой должны управлять именно они. По мнению американцев, Англия отжила свой век, и теперь ведущую роль должна играть Америка. Все вместе они не хотят, чтобы коммунизм стал победителем в этой бойне. «Я прошу вас, мой фюрер, дать мне указание взять эти нити в свои руки. Гиммлер не способен дать мне такие инструкции, только вы можете это сделать!» — такими словами я закончил свою информацию.

— Зная Гитлера, — продолжал Вольф, — я чувствовал, что мои идеи ему нравятся. Мне было известно и то, что в прошлом такого рода предложения вызывали немедленный отказ и даже взрыв бешенства. На этот раз фюрер молчал, расхаживая по кабинету и пощелкивая пальцами. Конечно, молчали и мы…

Эта сцена закончилась, по словам Вольфа, так: Гитлер попрощался с ним, сказав: «Благодарю за доклад, с которым вы прибыли. Это очень интересно. Действуйте и постарайтесь получить максимально благоприятные предложения». Вольф отсалютовал и покинул кабинет вместе с другими. Риббентроп был озадачен и сказал Вольфу, что «надо подумать, как интерпретировать слова фюрера». Это они и сделали, отправившись в загородную резиденцию Риббентропа.

— Сказал ли вам Риббентроп, что и он задумал такую же операцию в Швеции?

— Нет, я об этом узнал позже. Риббентроп не любил, чтобы кто-либо вмешивался в его дела. В ходе беседы мы пришли к заключению, что поведение фюрера, который формально не дал указания на переговоры с Западом, все-таки дает право начать активные действия.

Этот рассказ Вольфа более чем примечателен, если оценивать его не обособленно, а в общем контексте политических расчетов гибнувшего рейха. Из предыдущих глав книги мы могли составить себе довольно определенную картину того, как за официальными кулисами шла напряженная игра. Ее участники руководствовались самыми различными соображениями, но все они могут быть приведены к одному знаменателю: попытка взлома единого антигитлеровского фронта на базе антикоммунизма.

Что же, и по этому эпизоду действий Риббентропа у нас имеется свидетель — непосредственный и неоднократный участник закулисных переговоров, бывший журналист, а затем референт по вопросам Англии в имперском министерстве иностранных дел Фриц Хессе, который неоднократно выполнял самые ответственные и щекотливые поручения своего шефа. Он делал это в 1939 году, с неменьшим рвением принялся за то же самое в 1945 году.

— Да, — говорил мне пенсионер Хессе во время бесед в его мюнхенской квартире, — в начале 1945 года я был вызван к Риббентропу и получил указание направиться в Стокгольм для установления контактов с представителями английского правительства.

Хессе была вручена специальная инструкция, которая одновременно была послана руководителям ряда дипломатических миссий. Эта инструкция, как о ней вспоминал мой собеседник, недвусмысленно указывала на необходимость «разъяснить» представителям Соединенных Штатов и Англии, что поражение Гитлера для них невыгодно и они должны вступить в союз с Германией. «Кто владеет Германией, — аргументировал Риббентроп, — будет господствовать не только над Европой, но и над всем миром… Если Запад заполучит на свою сторону Германию, то будет настолько силен, что у него появится шанс приостановить Советы». Как утверждает Хессе, эта инструкция была подписана Риббентропом, спустя некоторое время одобрена Гитлером, и с ней Хессе вылетел в Стокгольм. Представитель Риббентропа Мелльхаузен направился в Лиссабон, а фон Шмиден — в Швейцарию.