Tresor Ее Величества - [5]
– Я не посмела бы…
– Она стройна? Не кривая? Не косая? Слышит хорошо? Поймите, на сегодняшний день Россия сделалась одной из самых сильных держав, Елизавету Петровну не соблазнить ни богатым приданым невесты, ни перспективой союзнического договора. От жены своего наследника она потребует одного – родить будущего российского императора. А лучше, если детей будет много. Ее осматривал медикус? Что он говорит о способности вашей дочери к деторождению?
– О да, о да, доктор считает, что София Фредерика буквально создана для того, чтобы быть матерью.
– Надеюсь, что такого же мнения будут и русские эскулапы. Хуже, если осмотр поручат лейб-медику Ее Императорского Величества графу Лестоку[10], как известно, он находится на содержании у французского монарха, и для него наша Фредерика – кость в горле. Остерегайтесь этого человека, по нашим сведениям, он сделает все возможное, чтобы императрица отдала предпочтение француженке.
– А известно ли, каких женщин предпочитает Его Высочество? – Иоганна заметно нервничала.
– Мне докладывают, что его сердце склоняется скорее к польской принцессе, но у нее наименьшее число козырей. Если они выберут датскую Луизу… – Король прошелся по комнате, заложив руки за спину, не смея пошевелиться, Иоганна следила за передвижением своего государя, боясь пропустить слово или даже жест. Дания – давний враг Пруссии, если они решатся призвать к себе Луизу… Нет, только не это.
– Но я слышала, Луизе уже двадцать три года… она стара для наследника, – попыталась возразить Иоганна и тотчас замолкла, напоровшись на насмешливый взгляд Его Величества.
– Ну, конечно, в двадцать три года женщина уже ни на что не годна? Не забывайте, что речь идет о принцессе! Впрочем, для нас выгоднее, чтобы Елизавета Петровна придерживалась ваших взглядов. Повторюсь, России нужен наследник престола, а не приданое, так что у Фредерики есть шанс.
– Благодарю вас. – Герцогиня снова склонилась перед Его Величеством.
– Теперь что касается вас. При дворе русской государыни держитесь так, чтобы большую часть времени быть на виду. Это поможет моим людям связаться с вами, не привлекая излишнего внимания. Вы будете записывать все, что происходит при дворе, мелочей, как известно, не бывает. Поэтому составляйте подробные отчеты. Эти бумаги вы станете передавать моим людям или оставлять там, где они вам это порекомендуют. Я не стану сейчас обременять вас расположением «почтовых ящиков», Русский двор постоянно переезжает из одного дворца в другой. Таковые есть практически в каждом любимом местечке Елизаветы, но их слишком много, и вы, пожалуй, запутаетесь.
– Но как я узнаю ваших посланцев? – Платок в руках герцогини трепетал, точно готовая улететь бабочка, но Иоганна не смогла бы вспомнить, как он оказался у нее в руках.
– Вы получите все инструкции на постоялом дворе, обозначенном на вашей карте двойным крестом. Кроме того, в России сейчас находится мой посол Мардефельд[11], он свяжется с вами. – Изображение поблекло и исчезло.
– Еще вопрос. Я хочу увидеть… – Елизавета тяжело дышала, и Разумовский обнял ее за плечи, с тревогой заглядывая в глаза.
– Больше не получится. – Колдун отодвинул зеркало от гостей, разбрызгав воду.
– Мы платим. Леша, скажи хоть ты ему!
– Золота у тебя, барыня-государыня, хватит, а вот сил… – Мужик покачал седой головой. – В другой раз заезжай или мужа своего пришли, он теперь этих господ в лицо знает, не обманется. А тебе точно нельзя.
– Но я про ребеночка еще хотела узнать. Про нашего с Алешей. Будет ли? Нет?
– Коли ты ребенка удумала рожать, то лучше поберегись. Себя пожалей, гадание не только золото, силы жизненные вытягивает. А на это дело много сил и выносливости надобно. Себя пожалей, коли меня не жалко.
– Тебя-то что жалеть? – всхлипнула императрица.
– Так случись с тобой что, слуги твои меня точно капусту изрубят или огнем пытать станут, случится же непременно. Семейная в тебе болезнь, тяжелая очень, оттого и трудно тебе будет рожать.
– Но что же делать?!
– В другой раз пущай он один ко мне приедет, такому ладному казаку ничего от нашей ворожбы не сделается, а вот ты…
– Не изрубят тебя, пальцем не тронут, Леший, ну помоги, верю в тебя, как ни в кого еще не верила. Я прикажу, так тебя никто не посмеет тронуть. Дай еще хоть разик заглянуть в твое зеркало. Дай лицо своего дитяти узреть.
– Пойдем уж, Лизонька. Он все сказал, да и светает уже. – Разумовский поднял государыню и повел или, скорее, потащил ее к выходу. – Отдохнешь на постоялом дворе, а я в другой раз заеду и все узнаю. Все, что прикажешь.
– Но я?! – Императрица попыталась кинуться к, казалось, снова замерцавшему в ответ на ее невысказанные вопросы зеркалу, когда колдун вдруг схватил его и одним движением выплеснул воду на пол.
Глава 3. Ночные кареты
ДОЛЖНО БЫТЬ, ДОЖДЬ прошел. Во дворе на дорожках стояли лужи. Не желая, чтобы Елизавета промочила ноги, Алексей Григорьевич на руках донес ее до кареты, над трубой которой был заметен голубоватый дымок. Из кареты поспешно выскочили, должно быть, забравшиеся туда отдохнуть и обогреться возле маленькой каретной печки офицеры свиты. Впрочем, к чести императорских сопровождающих, молодые люди, по всей видимости, отдыхали по очереди, и пока четверо мирно кемарили в господской карете, двое несли вахту, прячась под навесом для сена. Хотя кто сказал, что те, что были в карете, там бездельничали? Кто-то ведь должен был печку топить в отсутствие Елизаветы и Разумовского. Во всяком случае, и те, и другие сразу же выбежали навстречу господам, распахнув и калитку, и дверь кареты, и, разумеется, опустив крошечную лесенку в две ступеньки.
