Треснувшее зеркало - [13]

— Кажется, ей нравится этот дом, — заметила миссис Бэнтри, — и она чувствует, что будет здесь счастлива.

— Думаю, это продлится год или два, — сказала Элла Зелински.

— Не дольше?

— В этом я очень сомневаюсь. Марина из тех людей, которым всегда кажется, что они нашли именно то, что желали. Но жизнь не такая простая штука, не правда ли?

— Конечно, — энергично подтвердила миссис Бэнтри, — конечно.

— Очень многое зависит от того, будет ли она здесь счастлива, — проговорила мисс Зелински. Она съела еще два бутерброда, как-то жадно заглатывая их; так иногда люди набивают себя пищей, будто боятся опоздать на поезд. — Джейсон Радд гениален, понимаете, — продолжала она. — Вы видели что-нибудь из его фильмов?

Миссис Бэнтри слегка растерялась. Она принадлежала к тому типу женщин, которые ходят в кино только ради самого фильма. Длинные же титры с фамилиями исполнителей, продюсеров, постановщиков, операторов и прочих ее не интересовали. Очень часто она даже не обращала внимания на имена кинозвезд. Однако старалась не привлекать внимания к этой своей оплошности.

— У меня они все перепутались, — смущенно сказала она.

— Конечно, ему со многими приходится сражаться, — объясняла Элла Зелински. — Помимо всего прочего у него еще есть Марина. Приходится все время заботиться о том, чтобы она была счастлива. А это ведь совсем не просто — поддерживать в ком-то ощущение счастья. Если, конечно, он, то есть они… — Она запнулась.

— Если этот человек несчастлив по своей натуре, — подсказала ей миссис Бэнтри. — Есть люди, — добавила она задумчиво, — которым нравится быть несчастными.

— О, Марина не из таких, — отрицательно покачала головой Элла Зелински. — Дело скорее в том, что ее настроение резко колеблется. Понимаете, то она безумно счастлива, необыкновенно довольна, всем восхищается и прекрасно себя чувствует. То вдруг из-за какого-нибудь пустяка настроение ее резко меняется на сто восемьдесят градусов.

— Наверное, все дело в темпераменте, — неуверенно предположила миссис Бэнтри.

— Совершенно верно, — поддержала ее Элла Зелински. — В темпераменте. У них у всех темперамент, в той или иной степени, а у Марины Грегг его больше, чем у остальных. Мы-то знаем! Я бы могла вам такое рассказать! — Она съела последний сандвич. — Слава богу, что я всего лишь секретарь по общественным делам.

ГЛАВА 5

Открытый доступ в парк Госсингтон-Холла по случаю праздника в пользу Ассоциации Святого Иоанна привлек совершенно небывалое количество народа. Сборы от продажи входных билетов превзошли все ожидания. Прежде всего, конечно, повезло с погодой: был ясный солнечный день. Но главной причиной, несомненно, было огромное любопытство местной публики, желавшей поскорее увидеть, что эти «киношники» сделали с Госсингтон-Холлом. И вот теперь их самые невероятные предположения подтверждались. В частности, громадное удовлетворение вызвал плавательный бассейн. По представлениям большинства людей, голливудские звезды обязательно должны загорать возле бассейна в экзотическом окружении и в экзотической компании. То, что климат Голливуда больше приспособлен для плавательных бассейнов, чем климат Сент-Мэри-Мида, из виду почему-то упускалось. В конце концов, летом в Англии всегда бывает хотя бы один настолько жаркий день, что воскресные газеты выходят со статьями о том, «Как избежать жары», «Как приготовить холодный ужин» и «Как приготовить прохладительные напитки». Бассейн оказался почти таким, каким его себе представляли. Он был большой, вода в нем лазурной, при нем экзотического вида раздевалка, а вокруг красовалась в высшей степени манерно подстриженная живая изгородь. Публика реагировала именно так, как можно было ожидать, а комментарии колебались в очень широких пределах.

— У-у-у, как здорово, да?

— А, все это дешевая показуха!

— Похоже на нашу турбазу.

— По-моему, это преступная роскошь. Такое надо запретить.

— Посмотри на весь этот цветной мрамор. Это, наверное, целое состояние.

— Не понимаю, почему люди считают, что могут вот так приехать и тратить деньги, как им заблагорассудится.

— Может, когда-нибудь это покажут по телеку. Вот будет хохма!

Даже мистер Сэмпсон, старейшина Сент-Мэри-Мида, гордо заявлявший, что ему уже девяносто шесть, хотя его родня уверяла, что ему всего восемьдесят восемь, приковылял на ревматических ногах, опираясь на палку, чтобы своими глазами взглянуть на небывалое зрелище. И высказал высочайшую похвалу.

— Срамотища! — сладострастно причмокнул он губами. — Да, я уверен, здесь будет много срама. Голые мужчины и женщины будут пить вино и курить то, что в газетах называют «травкой». Не сомневаюсь, все это будет. Да-да, — добавил мистер Сэмпсон с огромным удовольствием, — здесь будет много срама.

У всех было чувство, что мероприятие получило окончательное одобрение. За дополнительную плату в размере шиллинга можно войти в дом и осмотреть новый музыкальный салон, гостиную, изменившуюся до полной неузнаваемости столовую, отделанную мореным дубом и испанской кожей, и другие прелести.

— Кто бы мог подумать, что Госсингтон-Холл так изменится! — воскликнула невестка мистера Сэмпсона.