Трепетный трепач - [9]

— Елена Павловна?

— Да. А мы, кажется, знакомы?

— Я Марик, помните меня? Марик Косецкий.

— Боже мой, Марик! Какой ты стал! Красавец! Как я рада тебя видеть! Садись ко мне, поговорим! Ты не очень спешишь, а то болтливые старухи это так обременительно.

— Да что вы, Елена Павловна! Какая ж вы старая, вы все такая же… прелестная женщина! Но почему вы в гостинице? Вы тут остановились?

— Да, я приехала ненадолго…

— Но почему вы не у Димки? Как он, кстати? Сто лет его не видел.

— Но ведь и ты был москвичом, Марик.

— Да, но теперь я бостонец. У меня в Москве никого не осталось.

— А я теперь живу в Рабате.

— Это в Марокко? — поразился Марк.

— Да, представь себе, я замужем за марокканским французом.

— Обалдеть! Елена Павловна, вы просто чудо! И как вам там живется?

— Прекрасно! А ты женат, Марик?

— Был. Развелся. А Дима, он по-прежнему с Лерочкой?

— Увы, нет. И его новую жену или даму я еще не видела.

— Но у них ведь дочка была. Катюшка. Кстати, это я им присоветовал назвать ее Катюшкой. Она совсем большая, наверное.

— О да, скоро тринадцать и это такая девка, с ума сойти!

— То есть вы с ней уже виделись?

— Конечно!

— А как Лера? Вышла замуж?

— Да нет. Послушай, Марик, а она, мне помнится, нравилась тебе?

— Было дело. Но она же с ума сходила по Димке… А он ведь состоялся. Известный писатель теперь. Я тут видел на улице рекламу его новой книги…

— А ты что-нибудь читал?

— Да, я читаю все его книги. По-моему, он здорово пишет.

— А мне что-то не нравится. Сплошь какая-то мрачная заумь. Впрочем, ты же ученый, тебе такое нравится?

— Понимаете, я не могу сказать, что это мое. Но я вполне способен оценить.

— Надо же… Я даже рада, а то все говорят, что слишком сложно, слишком мрачно. Значит, кому-то это надо.

— Как странно, Елена Павловна, вы говорите о сыне как-то отчужденно, что ли… Впрочем, простите, если я был бестактен.

— А ты с ним видишься?

— Давно не виделся. Он раза два меня не то чтобы отшил, но…

Елена Павловна вспыхнула.

— Думаешь, я уверена, что он и меня не отошьет? Я ему еще не звонила.

— Да бог с вами, Елена Павловна, вы же его мать.

— Будем надеяться, — засмеялась она. — А хочешь я дам тебе Лерочкин телефон?

— А он у нее изменился? — вдруг покраснел Марик.

— Да нет. Только знаешь, у нее теперь двое детей. Она взяла осиротевшего племянника.

— А… Ну что ж, это вполне в ее духе. А чем она занимается?

— Пишет сценарии.

— Это здорово, она всегда к этому стремилась. Молодчина. Как вы считаете, Елена Павловна, она не будет против, если я ей позвоню?

— Да нет, конечно, с чего бы ей быть против?

— Что ж, попробую, — вдруг страшно смутился он. — Простите, мне пора бежать, у меня научная конференция…

— Да беги, беги.

А вдруг у Леры что-то сладится с Мариком? Он такой милый парень.

Вернувшись в номер, она решительно взялась за телефон. Ответил женский голос.

— Алло!

— Добрый день, могу я поговорить с Дмитрием Сергеевичем?

— А кто его просит?

— Его просит его мать!

— Мать? Какая мать?

— Что значит какая? Его родная мать!

— Ох, извините… Я не подумала… Да-да, я сейчас его позову.

Похоже, она даже не знает моего имени-отчества, а может и вообще не подозревала о моем существовании.

— Алло, мама! Ты в Москве?

— Да, представь себе. И хотела бы тебя увидеть.

— Но почему ж ты не позвонила заранее, я бы тебя встретил. Ты где остановилась?

— В гостинице.

— Ну зачем же…

— Не люблю никого стеснять. Та к мы можем увидеться?

— Ну, разумеется, мама! Знаешь что, приходи сегодня вечером к нам, я познакомлю тебя с женой. Поужинаем, Марина чудесно готовит. А как твой француз?

— Лучше всех!

— Но ты приехала одна?

— Да.

— Ну что ж, скажи, где ты остановилась, я вечером заеду за тобой.

— А знаешь, кого я встретила тут, в отеле? Марика Косецкого.

— Да? Тебя это обрадовало?

— Меня — да! А тебе это неинтересно?

— Сказать по правде, совершенно неинтересно, мама.

— Та к в котором часу мне тебя ждать?

— Примерно в половине восьмого, но, учитывая пробки, могу и опоздать. А кстати, в Марокко бывают пробки?

— Еще какие! Ну, до вечера, сынок!

Фу, как трудно с ним разговаривать. Какой он чужой… Единственный сын и такое отчуждение… Наверное, я сама в этом виновата. Но почему же Лерку я ощущаю как родную, не говоря уж о Катюшке? И этот трогательный малыш Гришка. Как можно было всех их бросить? Мне этого не понять. Но посмотреть, как теперь живет мой сын, известный писатель, здорово интересно. И что за жена у него?

— Послушай, Саш, я вчера видела отснятый материал.

— И что, голуба моя? Там исказили твой гениальный текст? — сразу вызверился на меня продюсер.

— Нет, с этой точки зрения все в порядке. Но…

— Но что тогда?

— Это никто не сможет смотреть!

— Почему?

— Ну нельзя в таких сериалах делать эти бесконечные проходы, трехминутные паузы, это же кошмар! Милена приезжает в дом Аркадия и молча бродит по нему, при этом твоя Курочкина играет из рук вон плохо, ну не может она такие паузы вытягивать и все валится. Зритель отвлечется с радостью на что угодно, а после этой тоски еще пойдет реклама и все, кирдык! Плакали наши рейтинги!

— Ты что, всерьез?

— Нет, это у меня такие шутки! Это ж не фестивальное кино, это сериал для домохозяек. Если нужно просто намотать метраж, так и скажи, я лучше придумаю массу каких-то мелочей, чем эту тягомотину устраивать! Собаку в кадр пустим или кошку, или птичку, как у Михалкова…