Трепет света - [129]

Но Трансер был крепким орешком, и хотя он не мог полностью контролировать свое лицо, его голос звучал с безразличием:

— Изгнанники есть почти в каждом виде фейри. Один ночной летун в западных землях ничего не доказывает.

— О, раз так, — сказал я. — Дойл, пожалуйста.

Он снова открыл дверь, и ночные летуны хлынули в комнату извивающимся мясистым потоком, пока не заполонили потолок и большую часть стен.

Я взглянула на Люси и детектива Ивана, их обоих познакомили с ночными летунами и нашим планом. Одной из причин, почему из местных полицейских именно детектив Иван присутствовал в комнате, было то, что контакт со слуа у него вызывал наименьший дискомфорт. Люси бывала с нами в главном доме, поэтому она знала, что фейри бывают разных форм и размеров.

Трансер не побледнел, а посерел от страха. Он дважды облизнул губы, прежде чем ему удалось напряженно произнести:

— Не могли они так быстро сюда прибыть.

— Думал, раз Шолто мертв, никому другому не удастся открыть путь для его слуа, не так ли, Трансер?

Он просто уставился на них, и возле его здорового глаза задергался нерв.

— Это невозможно.

— Кто является королевой слуа? — спросила я.

Они ответили свистящим хором:

— Ты, королева Мередит, — и последний звук моего имени с шипением разошелся по комнате.

— Ждешь, что Таранис спасет тебя, лорд Трансер? — спросила я.

На его лице на миг отчетливо промелькнуло подтверждение, быстро спрятавшись за страхом и последней каплей высокомерия, которую он мог показать.

— Он единственный король, которого я признаю.

— Но, видишь ли, Трансер, тут у нас проблемка.

— У меня нет проблем, ведь я благородный сидх Благого двора, и ни у людей, ни у вас нет власти над мной.

— Вообще-то мы связались с Благим двором, и им наплевать, что мы с тобой делаем. Похоже, всевозможные фракции слишком заняты тем, что отрицают свою просвещенность в твоих действиях.

Он нахмурился.

— О чем ты болтаешь? Все фракции склоняются перед нашим истинным королем.

— Если ты имеешь в виду Тараниса, то он больше не является королем ни Благих, ни кого бы то ни было, — сказала я.

— Ты меня не обманешь своей ложью, — сказал он.

— Таранис был абсолютным правителем своего двора, это правда, и однажды взойдя на престол — это на всю жизнь, а в его случае — навсегда.

— Твои собственные слова доказывают, что ты лжешь, — сказал Трайнер.

— Только по двум причинам можно свергнуть короля Благих, — продолжила я.

Он моргнул, и я могла наблюдать за ходом его мыслей.

— Король является отцом хотя бы одного из твоих отродий, это доказывает, что он не бесплоден.

— Вот же ирония, — сказала я.

Он восстанавливал свое самообладание, пряча страх за придворными манерами, отточенными веками.

— Король Таранис знает, кто ему верен.

Я улыбнулась чуточку шире.

— Возможно, но поскольку он больше не король, его лояльность никак тебе не поможет.

— О чем ты болтаешь, девочка?

Ночные летуны беспрестанно шевелились, и казалось, что потолок и стены дышали и изгибались. Это тревожило даже меня, а ведь они были на моей стороне.

— Ни моим подданным, ни мне ты не нравишься, Tрансер. На твоем месте я бы попыталась с нами сотрудничать.

Он с таким трудом сглотнул, что я это услышала, а затем гораздо мягче спросил:

— Что ты имеешь в виду, говоря, что Таранис больше не король?

— Я же сказала, что правитель Благих может потерять свой престол по двум причинам. Первая — бесплодие, но есть и другая. К ней не прибегали очень давно, но она по-прежнему безотрывно связана с властью Благого двора. Ты помнишь, о чем я? Потому что я помню. Вспомнила, когда Таранис вторгся в мой сон в больнице.

— Он по-прежнему физически совершенен; его рука не деформировалась на самом деле, только во сне. Он сказал, что краем глаза видел, как она искривилась, но больше никто из двора этого не видел, потому что это не было реально.

— В первый раз нет, — согласилась я.

— Ты лжешь, никто не может по-настоящему навредить во сне. Эту способность мы утратили очень давно.

— Таранис смог сделать этот сон более реальным. Я не могла освободиться от него. Возможно, из-за лекарств, что мне дали в больнице, чтобы помочь справиться с шоком, в котором я находилась после того, как мой король умер у меня на руках, или, возможно, к Таранису вернулась его власть над сном. Думаю, мы никогда не узнаем, но поскольку он сделал сон более реальным и более пугающим, я так же смогла сделать свою магию более реальной.

— Ты не… Ты не могла.

— Могла и сделала. Какую бы силу или услугу Таранис ни предложил тебе за убийство Шолто, он не может отплатить тебе сейчас, поскольку, как у бывшего короля, у него нет доступа к сокровищнице, он не может дать политическую должность или наградить титулом. Все, что он может предложить — это свою дружбу. Этого достаточно, лорд Трансер? Дружба свергнутого короля достаточная плата за убийство другого короля?

— Ты пытаешься манипулировать мною, чтобы я сделал какое-то признание.

— Я хочу знать остальных участников заговора с целью убийства короля Шолто, принца Дойла и принца Мистраля, это так.

Его высокомерие испарилось, и цвет его лица стал не просто серым, а нездоровым, как будто он вдруг заболел.