Трепет - [11]

– Ух ты! – оторопел бывший высокий. – Это ж надо… Как же прокормить такого…

– Ничего, кормимся помаленьку, – снова сплюнул великан, провел ногтем, как лопатой, по лезвию ножа. – Чего сказать-то хотел, родственничек? Измельчала, я смотрю, в тебе порода. Говори, а то ведь, когда резать тебя начнем, не до разговора будет.

Округлые глаза чудовища смотрели на высокого спокойно, и толстые, как будто обветренные губы-валы тоже шевелились спокойно, словно великан насвистывал что-то неслышимое.

– Хорошо, – прокашлялся высокий, который так и замер в десятке шагов от чудовища, тому только ручищу протянуть, чтобы снести голову наглеца с плеч. – Первый вопрос сразу отпадает, хотел я поинтересоваться, почему тебя до сих пор городской голова из Иевуса не вытравит, так вот в эту сторону больше интереса не имею.

– Еще два вопроса, – прогудел Гигас. – Долго говоришь, я что, зря от камина поднялся? Теперь еще и дверь придется из-за тебя править.

– Ладно, – кивнул высокий. – Второй вопрос будет о временах стародавних. Полторы тысячи лет назад в битве против Лучезарного при Бараггале участвовали сто тридцать рефаимов. Отчего же они теперь испугались всего лишь ватажников Слагсмала?

– Ну ты спросил, – стукнул губами великан. – Похоже, я с удовольствием буду тобой… кормиться! Даже с почтением! Но я тебе отвечу. Они, те сто тридцать великих воинов, не в одиночку шли против Лучезарного. Они шли, чтобы соединиться с войском императора. С войском великого императора Лигурры! И их дети были в безопасности. А детей тех воинов, что погибли, помогая Слагсмалу взять Шуманзу шесть лет назад, тот же Слагсмал взял в заложники. Люди маленькие, пролезают в такие щели, куда и крыса не всегда проберется. Впрочем, это уже неинтересно. Я отбился от своих. И если тебе скажут, что есть в Иевусе посланник от рефаимов, – не верь. Нет тут никого. Хотя какая тебе разница, если тебя не будет? Все, давай последний вопрос, а то холодает что-то. Эх, плащик твой маловат на меня. Хотя исподнее из него выйдет ничего себе.

– А если снова поднимется Лучезарный? – спросил высокий. – Если его наследники будут тащить своего покровителя из бездны? Если вновь выйдут к Бараггалу, разве рефаимы уже не выступят против него?

– Вот как выходит? – зажмурился великан. – Ну, не мне этот вопрос задавать надо, но я отвечу. Рефаимов мало. Таких вот, вроде меня, и сотни не наберется. Ну, если из дальних деревень подтянутся… Ну, сотни полторы. Но ведь императора-то нет. А против великого воинства и полторы сотни рефаимов – это так. Тьфу. А уж если с той стороны этлу встанут, так и вовсе… Ну, ты должен знать. В тебе же вроде и кровь рефаимов, и кровь этлу? Да и где тот император, что соберет воинство? Ваш этот… как его… король Пурус? Наслышан, как же. Он сам скорее на ту сторону переметнется.

– А ты на какой стороне? – негромко спросил высокий.

– А тебе-то что за дело? – оскалил желтые зубы великан.

– А ну как я стану войско собирать? – спросил высокий.

– Ты? – выпучил глаза Гигас, закатился в хохоте, обернулся, зыркнул глазами из-под низкого лба на своих подручных, что замерли поблизости с выставленными мечами, дождался тонкого, подобострастного хохотка, снова посмотрел на высокого. – С меня решил начать? А кормить чем будешь?

– Вот незадача, – покачал головой высокий. – А ведь не прокормлю. Здоров больно, хотя, – он повысил голос, – если человечиной не брезгуешь, вот тебе на первое время!

Словно птица какая свистнула над крышей. Один или два раза, непонятно, но сразу же треск раздался и, ломая луки и стрелы в заплечных тулах, слетели с укромных мест два темных стрелка, и у каждого из глаза торчало по странной, как будто вырезанной из свежего дерева, неошкуренной стреле.

– Ах ты!.. – взревел Гигас и, вновь разворачиваясь к высокому, ткнул в него огромным ножом, но не достал почему-то. Промахнулся. На половину локтя взял в сторону. И снова ткнул. И снова. Но все никак не мог попасть, вроде бы и точно метил, но все бил рядом, будто высокий растворялся там, где стоял, и возникал в шаге в сторону.

– Да ты, тварь такая, шустрый, смотрю! Как зовут-то тебя?

– Зачем тебе мое имя? – продолжал уклоняться от его ударов высокий, оставляя после каждого выпада кровавую полосу на огромных руках. – Я же тебя уже не нанимаю.

– Да я сейчас! – зарычал великан и, снеся очередным ударом угол ближайшего дома, бросился вперед, чтобы придавить этого жалящего его серым клинком смельчака.

Но тот не отшатнулся, не побежал, не уклонился, а сам шагнул навстречу, ударившись с Гигасом грудь в грудь. И не упал, не расшибся, не разлетелся осколками и не обрушился грудой раздробленных костей, устоял, хотя мало было удара такой туши, руки великана должны были разорвать наглеца на куски. Но не разорвали. Обмякли, упали, выпустили нож.

Высокий с трудом освободился из-под нависшей над ним туши, отошел на шаг, толкнул мертвеца и только тогда выдернул из-под нижней челюсти вошедший до рукояти в голову Гигаса меч. Темная кровь ударила потоком. Все прочие прислужники великана уже лежали, пронзенные стрелами.

– Вот ведь, – огорченно наклонился, чтобы прихватить снега и стереть попавшую на плащ кровь, высокий. – Вымазался! А ведь сберегался.