- Но... - сунулся Боба.
Шут (дядя Шура) милиционерскую фуражку надел и в милиционерский свисток засвистел.
- Пр-рекратить!
По свистку остановилась проходившая мимо "Волга". Таксист подбежал к дядя Шуре.
- Нарушил, товарищ начальник. Я понимаю. Осознаю. Нарушил.
- По-моему, вы ехали как положено.
- Шутите. Ха-ха-ха! Милиция всегда права. Милиция не останавливает тех, кто правильно ездит. Клянусь, больше не повторится. Не везет мне. Кругом не везет.
Таксист сказал шуту на ухо:
- Фиаско. Пардон, я вас и в этой красивой фуражке узнал. И я вам скажу - фиаско. Я ей, простите, предложение сделал.
- Согласилась? - нервно поинтересовался дядя Шура.
Таксист посмотрел на него понимающе.
- Я же говорю: фиаско. Поясняю: наотрез отказала.
Дядя Шура вздохнул облегченно, лоб платком вытер, достал из-за парапета свой красивый букет.
- Отвезите домой эту девочку.
- Эту рыженькую? Какой рыжик, морковочка. А ну, молодые люди, в машину.
- Дядя Шура, оштрафуйте его, - попросила Ольга.
- Поедем, морковочка. Штрафы, рыженькая, не твое дело.
- Дядя Шура, оштрафуйте его хоть совсем ненамного. Хоть на десять копеек, - попросила Ольга.
Таксист взял ее и понес. И когда машина отъехала, шут снял с головы фуражку.
- Что я могу поделать, если нет такого закона, по которому бы штрафовали за слово "РЫЖИЙ".
Девушка-продавщица бежала по набережной. Она махала рукой дяде Шуре и улыбалась.
Шут (дядя Шура) быстро фуражку спрятал, с гранитного парапета букет цветов взял, девушке навстречу шагнул, сам себе нечаянно на ногу наступил и упал - растянулся. Рассыпались цветы. Шут сел, сам над собой заплакал. А вокруг смеются.
Все смеются, все, кто участвовал в этой истории. Бабки-старухи смеются, шикарный охотник смеется, гражданин в макинтоше смеется, бородатые парни и девушка в джинсах, старик с продуктовой сумкой смеется. Тимоша, Боба, Аркашка смеются. Ольга тоже.
Шут встал, отряхнулся. Послал девушке-продавщице воздушный поцелуй мол, не огорчайся.
Смеются вокруг. А девушка чуть не плачет.
- Не торопитесь смеяться, - грустно сказал шут.
Он вынул из-за пазухи розу, подал ее девушке-продавщице. Роза заполнила обе ее ладони, яркая, жгучая, необыкновенно прекрасная.
- О досточтимый зритель, - сказал шут, - не торопитесь смеяться...
