Трень - брень - [15]

- Что вы сказали?

- Я сказал: рыбная ловля - занятие для глухонемых.

- Да вы имеете представление?!

- Граждане, поступила новинка... - Продавщица поспешно достала новинку в коробочке. - Полюбуйтесь...

Таксист набрал воздуху в широкие громкие ноздри.

- Кровопускатель. Лесной гангстер. Болотный пират!

- Вы только взгляните, - попросила его продавщица.

- Беру... - Таксист спрятал новинку в карман и, заведя глаза ввысь, произнес: - Если бы рыба клевала на яблоки, рыбаки бы всю землю яблонями засадили.

- А она не клюет, - ласково пробасил охотник.

Рыбак грозно скрипнул зубами, но выдержка в нем была, недаром он работал в такси.

- А бедные пташки плачут, - сказал он голосом мягким, как вазелин. Бедные птенчики, несчастные сиротки. Кто ихнюю маму убил?

Продавщица нервно поправила шарфик.

- Граждане, обратите внимание. Блесна "Удача". Для мутной и полупрозрачной воды. - В ее руке блеснуло нечто золотое с красными перьями.

Рыбак схватил блесну вместе с ее рукой.

- Беру!

Продавщица спросила шута (дядю Шуру):

- А вы не хотите взглянуть?

- Я смотрю, - сказал шут. - Мне очень нравится.

- Тогда чего же вы ждете?

- Не торопить события, ждать - вот мой удел.

- И на эту не клюнет, - сказал рыбаку охотник.

Таксист мощно задвигал локтями.

- Я еще с вами договорю. Вы... вы медведь...

- Кстати о медведях... - Охотник придвинулся к шуту (дяде Шуре).

На улице нетерпеливо и нервно загудела машина.

- Кто там сигнал трогает? Руки переломаю! - крикнул таксист. И тут же улыбнулся продавщице, и тут же сказал с печальной надеждой: - Извините, работа.

- Рубль двадцать. За две блесны, - улыбнулась ему продавщица.

Таксист отсчитал деньги.

- Какие вечера у реки. Какие бывают ночи! Соловей мой, соловей...

На улице снова загудело.

- Ноги повыдергиваю! - заревел таксист и выскочил на улицу.

Когда дверь захлопнулась и в магазине установилась мирная тишина, охотник тронул дядю Шуру за локоть.

- Кстати о медведях, - сказал он загадочным басом.

Продавщица спрятала деньги в кассу.

- Трудно, - сказала она.

- Что трудно?

- Трудно быть продавщицей. - Она сунула карандаш за ухо, руки потерла и заговорила чужим, скрюченным голосом: - Продавщица - это артистка. Ее дело - продать залежалый товар. - И добавила уже своим голосом: Артисткой быть тоже трудно. Когда я торгую, мне говорят: "Вы продавщица и не стройте из себя Дездемону". Когда я играю в самодеятельности, мне говорят: "Вы Дездемона - позабудьте, что вы продавщица". Видимо, артистам и продавцам многое следует забывать.

- Учись, Боба, - сказал Тимоша.

Шут вынул откуда-то из волос пушистую астру "страусовое перо". Протянул ее девушке-продавщице.

- Учись, Тимоша, - сказал Боба.

Девушка цветок понюхала. Улыбнулась задумчиво.

- Цветы, как много в вас смысла. - И вдруг, вероятно вспомнив свои обязанности, спросила шута очень строго: - Вы наконец выбрали что-нибудь, гражданин?

Охотник кашлянул деликатно.

- Кстати о медведях...

Дверь отворилась с мелодичным звоном. В магазин вошла Ольга. Она впустила с собой шум машин, говор прохожих, горький запах осенних садов. Она прошла мимо мальчишек.

- Купите червей, - сказал ей Тимоша. - Первый сорт черви.

- Высший люкс, - подхватил Боба. - Экстра... - Он хотел что-то еще добавить, да так и остался стоять с открытым ртом.

Ольга остановилась у прилавка с пестрым товаром. Боба глядел на ее затылок, на ее черные, как березовый уголь, волосы. Рот у него открывался все шире и шире и захлопывался судорожно.

- Кстати о медведях. Я, можно сказать, спал с медведем в обнимку. Жуткое дело...

Боба наконец справился с зевотой.

- Фантастика, - сказал он. - Не потерплю обмана.

Продавщица вскинула на него фиолетовые от негодования глаза.

- Мальчик, это еще что?

Боба ее не слышал. Он шептал что-то Тимоше на ухо, показывал на Ольгу.

Охотник смущенно откашлялся.

- Балбесы... Жуткое дело.

- Значит, спали в обнимку. - Продавщица поправила волосы.

- Рыжая! - вдруг сказал Боба.

Ольга пригнулась к прилавку, прилипла носом к стеклу. Продавщица уставилась на шута (дядю Шуру).

- Зачем вы сюда ходите? Зачем вы подарили мне астру?

- Рыжая! - еще громче сказал Боба.

- Почему вы молчите? - заплакала продавщица. - Молчите, даже когда меня оскорбляют.

Охотник уже держал Бобу за воротник. Тимоша отбежал к двери. Ольге удрать нельзя: у дверей Тимоша стоит.

В голубых глазах продавщицы блестели голубые слезы.

Боба понял свою ошибку.

- Я не вас, - заскулил он. - Я же знаю, что вы не рыжая.

- Какая вы рыжая, - подтвердил от двери Тимоша. - Вы в прошлый раз были белые, а еще позатот - розовые.

- Белая лучше, - сказал шут.

- Тогда я играла Офелию, - всхлипнула продавщица.

- И розовая хорошо, - сказал шут.

- Тогда я играла Джульетту, - всхлипнула продавщица.

- А я рыжий, - сказал шут. - Я работаю клоуном в цирке.

- Мы не вас, - сказал Боба.

Продавщица еще раз всхлипнула:

- А я обыкновенная. У нас молодежный экспериментальный театр. Мы ищем новые формы. Сейчас я играю мещанку - отрицательный персонаж.

Охотник Бобу встряхнул.

- Жуткое дело. Зачем ты кричал "рыжая"? Кого ты имел в виду?

- Да вот эту, - сказал Боба. - Она и есть рыжая.