Треллисанская конфронтация - [20]

Слуга хрипло рассмеялся:

– Наш гемот! Должно быть, вы шутите. – Но, посмотрев на них, он понял, что эти люди говорят совершенно серьезно. Кирк почти видел, как этот человек терзался сомнениями, а потом все же решился довериться незнакомцам.

– У нас нет гемота. Вам что же, наш медоточивый Видрон этого не объяснил?

Спок ответил:

– Видрон вообще ни словом не обмолвился о вашей системе управления. Но кое-что мы уже узнали сами.

Гнев вернулся к слуге, но на этот раз он и не пытался его скрыть:

– Значит, вы узнали недостаточно. Те из нас, кто находятся в услужении у господ, не имеют своего Гемота, и никогда не имели. Нас некому защитить, наши жалобы никто не рассматривает. Гемоты и их члены вспоминают о нашем существовании только тогда, когда мы делаем что-нибудь не так. Нас может наказать любой, и никакой гемот ему в этом не помешает.

– Вот это да, капитан! Этот класс отверженных никогда раньше не упоминался. И что-то я не припомню, чтобы сообщения о нем встречались в отчетах Управления по Треллисану.

Кирк помрачнел.

– Да уж, Спок. И теперь я понимаю почему. Это не слуги, они – рабы. Федерации это не понравилось бы, и любое заявление о приеме Треллисана не рассматривалось бы до проведения полной реформы в этой системе. И еще, Спок, я не хочу услышать от вас ни слова об Основной Директиве, понятно?

Спок осторожно сместил свой взгляд куда-то в сторону.

– Хорошо.

Кирк повернулся к рабу, который следил за их диалогом с интересом и смущением:

– Если ваш мир можно спасти от силонов и клингонов, то только силами Федерации. Скорее всего, Треллисан обратится к нам с просьбой о членстве. И тогда вам повезет.

Слуга хмыкнул:

– Клингоны, силоны, Федерация, или те, кто сейчас над нами… Хозяева все одинаковые.

– Нет же, черт побери! Федерация – не хозяин. Все миры, входящие в нее, равны. И каждый гражданин федерации по закону имеет равные права с другими. Ты это понимаешь? Независимо от того, сколько у тебя рук, ног или глаз. А для того, чтобы получить членство в Федерации, ваш мир будет обязан гарантировать равные права всем его гражданам, и Треллисану придется соблюдать все законы и социальные принципы федерации.

– Равенство! – засветились глаза официанта. – Это значит, что у нас будет свой гемот?

Кирк рассмеялся:

– Гемот! Лучше! Правительство федерации будет обеспечивать вам ваши права – это самый большой гемот на свете!

И тут он добавил, внезапно помрачнев:

– Но так будет только в том случае, если не победят ни клингоны, ни силоны. Но если власть перейдет к ним, Треллисан никогда не вступит в федерацию. Вместо этого он станет колонией Империи Клингонов, и вот тогда вы поймете, что на месте плохих хозяев могут оказаться еще более плохие. Мы защитить вас не можем: наш корабль пропал. Гемоты полностью парализованы из-за нарушения связи между ними, да и вообще, похоже, это их нормальное состояние. Все зависит от вас, рабов. Только вы можете спасти свой мир.

– И тогда, – прошептал раб, – мы присоединимся к вашей Федерации и сами станем за все отвечать!

Он повернулся и выбежал из комнаты.

– Командир, – тихо позвал Спок. Кирк махнул рукой.

– Знаю, Спок. Но чего еще мы могли ожидать? В любом случае, мы нашли силу, которую искали, тех, которые обязательно должны быть на этой планете: тех, у кого есть и силы, и мотивы для борьбы. Так давай же сначала попробуем выиграть эту войну, а потом позаботимся об их грамотности.

Несколько минут он посидел молча, а потом задумчиво сказал:

– Смешно, но мне совсем не хочется есть.

Глава 9

Маккой был скорее озадачен, чем обеспокоен. Он обнаружил маленькие капсулы в мозгах всех рабов, трупы которых вскрывал, причем ни в каких других телах, ничего похожего не попадалось. Разумеется, доктору еще не представился шанс покопаться в мозгах представителей высшего света – Видрона, или боссов их гемотов, но со слов Кирка и Спока он знал, что и у них есть какие-то имплантанты.

«Странно, – подумал он, – что только у высших и низших слоев есть такие штуковины. Предположим, у представителей обоих классов они одинаковые. По мнению Джима, это средство связи для высших. А для рабов? Им-то они зачем? Чтобы получать приказы? Почему бы тогда не обойтись нормальными средствами? Ведь фактически, они с ними разговаривают, когда чего-то хотят. Можно сойти с ума с этими треллисанцами. Они невежественны, и в то же время наивны».

На следующий день, когда Маккой завтракал со своими треллисанскими напарниками – им подали исключительный бифштекс, что показалось несколько странным при поголовном увлечении треллисанцев вегетарианством – один из рабов, прислуживавших за столом, неожиданно для всех упал. Маккой бросился к нему, на ходу вынимая из саквояжа диагностическую аппаратуру.

– Полная мозговая смерть, – прошептал он. – Господи, с чего бы?..

И тут вдруг он заметил, что ни один из его ассистентов даже не встал с места. Вместо этого они, как один, удивленно уставились на него. Спустя мгновение Пеллисон, лучший из практикантов, произнес:

– Но мистер Маккой, ведь это всего лишь егемот!

Только теперь Маккой осознал, что ни разу еще ему не приносили раненых рабов. Тех, кого он все же лечил, он находил сам, выезжая на места бомбардировок.