Требуются отдыхающие - [8]

На работу Люська обычно приходила с опозданием. Она категорически не могла приходить куда-то вовремя. Заведующая секцией, конечно, ругала Люську на чем свет стоит. Постоянно лишала ее квартальной премии и обещала уволить. Люська плевать хотела на все эти угрозы. Нашла чем пугать! Премию эту Люська видела в гробу в белых тапках, она на перепродаже французских духов эту премию делала легко с одного флакона, не забывая при этом делиться с заведующей. Та, разумеется, и сама могла бы этими духами торговать, и торговала, но посредники забирали львиную долю, а Люська делилась по-братски. Опять же часть духов обязательно нужно было выбросить в продажу, а там Люськины подружки, тут как тут. На Люськины деньги пробивают через кассу и потом всё тут же Люське сдают, ни один проверяющий не подкопается, а Люська все равно с заведующей делится. Бедовая девка, вредная, разгильдяйка, хамка и матершинница, но честная. Тут уж не убавить, не прибавить. Опять же Люська снабжала заведующую сигаретами Мальборо по цене дешевле отпускной. Где она их брала, заведующую не интересовало. В городе ходили слухи, что в порту украли контейнер с этими самыми сигаретами. Слухи, слухами, но не могла же девочка из интеллигентной семьи воровать в порту сигареты контейнерами. Мало ли какие у человека связи. Вот за эти связи, предпринимательскую жилку и честность заведующая и терпела откровенное Люськино разгильдяйство. Нельзя сказать, чтобы Люська этим пользовалась, она просто жила, как получится. Очки от косоглазия она, слава богу, уже не носила, но близостью к дефицитной косметике пользовалась только заради наживы. Боже упаси намазать на себя французскую или итальянскую тушь. Это же товар! Нет, Люська обходилась обычной, советской тушью в картонной коробочке за сорок пять копеек. Для того, чтобы тушь намазать на глаза, необходимо было в эту самую коробочку, как следует поплевать. А пока на себя намажешь килограмм этой гадости, исплюешься весь и на работу точно опоздаешь. Красилась Люська полтора часа. Она относилось к рисованию лица, как художник, и не жалела красок. Угольно черные брови, ресницы, фиолетовые тени, ярко-малиновые щеки и сиреневая губная помада. Волосы Люська красила фиолетовой «Иридой». Только в таком виде она могла позволить себе выйти из дома.

В один из летних дней, когда Люська, как обычно, слегка опоздав, довольная собой, плыла по отделу с высоко поднятой фиолетовой головой, она вдруг наткнулась на необычайное явление в секции самообслуживания. Там, изогнувшись буквой «Зю», пытаясь пристроить свою задницу на прилавке, изнемогала необычайно длинная девица. Несмотря на свой рост, девица явно питала страсть к каблукам. На ней были надеты босоножки на гигантской платформе с огромными каблуками. Люська аж обзавидовалась. Она со своим маленьким ростом просто мечтала о таких шузах, но Люськин тридцать четвертый размер продавался только в детском отделе, фарцовщики тоже обувью такого размера не промышляли. Люське иногда удавалось покупать себе у спекулянтов кроссовки и сапоги тридцать пятого размера. Их можно было носить с носком, но туфли-то и босоножки с носком не наденешь! Босоножками невероятность девицы не ограничивалась. На голове у нее была сделана химическая завивка а’ля известная поборница прав чернокожего населения Америки Анжела Дэвис. В одном ухе у девицы была вставлена огромная серьга, символизирующая атом. Ядро с вьющимися вокруг него электронами. Такой портрет атома Люська помнила из школьного учебника физики. Серьга при каждом движении девицы тихонько позвякивала. Из-под фирменного халата торчали длиннющие ноги одетые в модные джинсы-бананы. А еще девица, даже не смотря на чудовищную химию, была невероятно красивой. Такой, какой всегда мечтала быть Люська.

«Где они еще халат-то нашли на такую длиннющую?» – удивилась Люська.

Девица с тоской посмотрела на проходящую мимо Люську и вежливо сказала:

– Здрасьте.

– Здрасьте, – ответила Люська и прошествовала в свой галантерейный отдел, про себя жалея девицу. Стоять в самообслуживании было настоящей пыткой и полным отстоем. Туда обычно ставили новеньких. Люська потом еще несколько раз прошла мимо девицы, благо дверь в подсобку находилась прямо в отделе самообслуживания. Люське очень хотелось получше рассмотреть новенькую продавщицу, а та откровенно изнывала. Ближе к вечеру, когда Люська в очередной раз шла мимо, та вдруг обратилась к ней с просьбой:

– Извините, вы не могли бы тут присмотреть, пока я в туалет сбегаю?

– Валяй, – ответила Люська. Девица убежала, а Люська разозлилась на заведующую. Ведь ни фига девчонке не объяснила, как она только еще тут не описалась! Небось, и не ела ничего.

Когда девица вернулась, Люська спросила:

– Есть хочешь?

Та кивнула и сглотнула слюну.

– Погоди немного, сейчас тебе беляш принесу. У меня остался.

Люська сбегала в подсобку, достала из сумки беляш и вернулась в отдел. Девица схватила беляш обеими руками и жадно вцепилась в него.

«Ну да!» – подумала Люська. – «Чтобы такую длинноту прокормить надо вагон с беляшами».

Словно в подтверждение ее мыслям девица умяла беляш в мгновение ока.