Требуются доказательства. Бренна земная плоть - [16]

– В таком случае как вы объясните, что этот карандаш с вашими инициалами оказался в том же стогу сена, где было обнаружено тело убитого? Это ведь ваш карандаш?

«Этого еще не хватало! Плохо дело. Наверное, выронил, когда обнимался с Геро. А после не заметил». Майкл попытался придать себе вид оскорбленной невинности.

– Да никак не объясню. Может, вчера выпал из кармана, во время состязаний. Я почти все время возился с ребятами.

– Ага, так вы еще вчера хватились пропажи?

Майкл смутно почувствовал перед собой еще одну ловушку. Когда лжешь, старайся держаться как можно ближе к истине – эту максиму он усвоил прочно.

– Нет. Я и понятия не имел, что потерял карандаш, пока вы, надо признать, в несколько мелодраматической форме не довели это до моего сведения. – Майкл с удивлением ощутил, как на него накатывает волна праведного гнева, и добавил: – Должен заметить, что если это ваш обычный способ допроса, то не удивительно, что газеты поднимают такой шум по поводу убийств третьей степени.

– Кажется, мы оба несколько склонны к мелодраме, – отвечал суперинтендант, пытаясь сделать хорошую мину при плохой игре. По правде говоря, он испытывал серьезное замешательство, и Майкл мог бы уловить это, не будь он столь поглощен тем, заметил ли Армстронг зияющую пропасть между своим первым вопросом насчет карандаша и ответом на него. Однако же тот начал выказывать признаки скорее неловкости, нежели каких-либо подозрений. Ну а Майкл пустился в красочный рассказ о сенных состязаниях и в конце концов покинул комнату, задаваясь вопросом, не были ли его маневры в духе Никколо Макиавелли порождением собственного больного воображения.

Майкла сменил Гриффин, явно готовый сорваться при первом же подходящем случае. Таковой представился в виде вопроса суперинтенданта по поводу его – Гриффина – неосторожного замечания за завтраком.

– Ах ты, боже мой! Если вы за такую ерунду цепляетесь, то вам стоит арестовать всех школьных учителей в Англии по подозрению в убийстве.

Суперинтендант реагировал на это воинственное замечание с максимальной деликатностью.

– Видите ли, сэр, вы должны понять, что нам, полицейским, приходится вникать во все детали, какими бы ничтожными они ни казались. Помните дело Джонса Эванса?

– Джонса Эванса? Форварда из «Лантиприда»? Да уж как не помнить. Я всегда говорил, что этот малый добром не кончит. Однажды… за ухо меня укусил. Ну, в общем, я вижу, к чему вы клоните.

– Стало быть, если я правильно понимаю, всерьез ваши слова воспринимать не следует?

– Не знаю, что и сказать. Вообще-то я бы с удовольствием свернул шею этому поганцу. Но так уж получилось, что сделал это кто-то другой. А я тут ни при чем, если вы это хотите знать.

– Именно это. Ведь после обеда вы были на площадке, верно? Ничего необычного не заметили?

– Нет, если не считать фокусов Маулди, он у нас за спортивный инвентарь отвечает – по-моему, это просто деревенский дурачок уж бог знает в каком поколении. На сей раз он поставил на беговой дорожке слишком много барьеров.

– Ну а вы, сэр?

– А что я? Сказал ему пару теплых слов, а потом мы отнесли лишние барьеры к нему в кладовку.

– И когда это было примерно?

– За десять-пятнадцать минут до начала соревнований. А что?

– Понимаете ли, сэр, представляется возможным, что тело было перенесено в стог с сеном не сразу после совершения убийства. И если это так, то, естественно, меня интересует, где оно могло быть в промежутке.

– Нет, в кладовке, если вы об этом, никаких тел не было, по крайней мере, когда мы туда вошли. И спрятано оно не могло быть, потому что, помнится, Маулди разворчался, что, мол, кто-то переложил мешки, и нам пришлось возвращать их на место. Так что если за ними что-то скрывалось, мы бы увидели.

Армстронг слегка подался вперед, и стул под ним заскрипел.

– Ну что ж, сэр, это, пожалуй, все. Да, вы случайно не видели миссис Вэйл после обеда?

– По-моему, она раз или два прошла через садовые ворота проверить, все ли в порядке со зрительскими местами.

– Больше никого не было?

– Вроде нет. Впрочем, постойте: некоторое время по дорожке прогуливался Симс. Он вышел, как раз когда мы уносили барьеры. Да, и еще. Почти тогда же со стороны леса появился Эванс. Вот теперь точно все.

– Ну что ж, сэр, не буду вас больше задерживать. Окажите любезность, пригласите, пожалуйста, мистера Рэнча.

Широко улыбаясь, Армстронг предложил ему сесть. Если он и заметил, что левый глаз учителя нервно подрагивает, а ладони впиваются в ручки стула, то никак этого не выдал.

– Итак, сэр, – начал суперинтендант, – полагаю, вы из тех, что помоложе, знаете об учениках то, что старшие могут и не знать. Например, нет ли у вас предположений относительно того, кто мог желать смерти этому пареньку?

– Ума не приложу, честно говоря. Конечно, соученики его не особенно жаловали, хотя иные лебезили, из-за его денег; да и среди учителей он тоже фаворитом не был.

– Что так?

– Он любому мог надерзить, причем самым гнусным образом, если считал, что это сойдет ему с рук.

– Ясно. Однако же, судя по впечатлению, какое произвели на меня ваши коллеги, вряд ли кто поднял бы на него руку.

– Видите ли, Гэтсби он обвел вокруг пальца, а что касается Симса… – Рэнч смущенно осекся.