Требуется няня - [11]

Телефон никак не желает униматься, придётся вставать. Контрастный душ и побольше кофе — всё, что я пока могу себе позволить. Пока стояла под тугими струями, всё обдумывала значение своего сна. Может, моё подсознание играет со мной дурные шутки, присылая в сон моё мнение о происходящей ситуации? Компетентность лечащего врача стоит под сомнением только для меня, и то всего лишь основываясь на моих домыслах.

Я не думаю, что к столь обеспеченному человеку приставили бы самоучку с купленным дипломом или троечника, попавшего в богатый дом благодаря чужой протекции. Да и всей клинической картины я не знаю. И если быть до конца откровенной — я педиатр, а не кардиолог или невролог. С чего я решила, что Егора Егоровича намеренно подводят к грани?

Надавав себе мысленных затрещин, выключила воду и побрела одеваться. Футболка, бриджи — удобно и не марко. Волосы решила собрать в хвост, но потом всё же свернула в гульку.

«Стоит или не стоит… Ну, зачем-то я их купила… — колебалась я, держа на раскрытой ладони продолговатую пилюлю небесно-голубого цвета. — Не слишком-то полезно пить такое, но хоть похудею… И больше никто не кинет презрительного — свинья!»

Всхлипнув от жалости к себе, решительно отправила в рот таблетку. Ну не могу я самостоятельно похудеть! Сила — есть, воля — есть, а силы воли — нет… Да к тому же не выбросить их теперь — таблетки не такие уж и дешёвые оказались. Да зря, что ли, плакалась фармацевту, уговаривая ту нарушить инструкции и продать «волшебные пилюли» без рецепта?

Но пора завязывать с жалостью к себе, и заняться своими непосредственными обязанностями. Мой пациент лежал безвольной тушкой и стойко перенёс утренние процедуры никак не отреагировав на моё вмешательство в личную зону.

Когда я спустилась к завтраку, бодрая Марья Васильна поставила передо мной тарелку яичницы с тостами, а у меня совсем не было аппетита. Несмотря на то, что встала с постели я хоть и разбитая, но довольно голодная. Вяло поковырявшись в тарелке и выпив две кружки кофе, поплелась кормить подопечного. Надо у докторишки поинтересоваться, можно ли поставить нормальный назальный катетер, или мне так и придётся каждый раз при кормлении запихивать в него трубку заново.

После процедур, вернулась на кухню — отдать плошку. Меня обрадовали новостью, что Илья Петрович сегодня не сможет приехать и мне придётся самостоятельно сделать делать больному укол. Я только изобразила на лице испуганный вид, а в душе радовалась возможности проверить, что за лекарства ему дают.

* * *

Трубка завибрировала, на дисплее высветился знакомый номер.

— Алло! — пропела в микрофон, порадовавшись, что звонок раздался так вовремя. Пока рядом никого нет, не придётся объясняться и придумывать небылицы в качестве оправдания.

— Савойская, зараза ты этакая! Живо признавайся, куда свой нос засунула?! — грозно вопрошал Костик.

— А что, собственно, произошло? — я пока так и не поняла причин наезда.

— Ты знаешь, чем потчуют твоего подопечного? — подозрительно спокойно спросил Костя.

— Наверное, поэтому я попросила тебя выяснить, нет? — раздражённо огрызнулась на его нападки.

— Хорошо, сделаю вид, что верю, — тяжело вздохнул и огорошил:

— Травят твоего мужика.

— Он не мой! — возмутилась, а потом только дошло. — Эй, погоди! Ты говоришь, его травят? Но чем?

Я же читала схему лечения и никаких вредящих препаратов не назначено. Так, для поддержания жизни… Хотя, как говорил Парацельс: «В малой дозе — лекарство, в большой — яд».

— Да, именно так. Полностью формулу не назову, а вдруг ты захочешь кого-то столь изощрённо прикончить, — явно издевательски протянул друг.

— Рррр! Говори уже, шутник-самоучка…

— Там такой ядовитый коктейль! Как он ещё жив, ума не приложу… В основном мышьяк, точнее его соединения, а остальное не скажу. Скажу только, что если твой больной получит ещё несколько доз… Короче, ты должна уволиться оттуда. Когда он умрёт, его родственники повесят всех собак на тебя.

— Но… я же ничего не делала… как можно обвинить человека в том, чего он не совершал?!

— Ты безнадёжно наивна! Если ты говоришь правду, и они действительно настолько богаты, то они вполне могут купить любого.

— Я не могу… Он же умрёт! Как же моя клятва? — я действительно не могу оставить его умереть. Это означает предательство, своих принципов в первую очередь.

— А своя шкура тебе не дорога?! — закричал Костя.

— Дорога. Но и чужая жизнь тоже имеет для меня ценность.

— Дура! Немедленно увольняйся! Прямо сейчас! Если его регулярно травят, то жить ему… минимум до вечера…

— А максимум? — надежда подняла во мне голову.

— Пара доз. Ты понимаешь, что это значит? Он нежилец, Надя. Не дури, послушай правильного совета, — вздохнул в трубке мой старый приятель.

— Я поняла. Спасибо за помощь.

— Если что, я помогу тебе спрятаться… Звони, — всё же пообещал свою помощь Костик, зная о моей твёрдой системе ценностей.

Телефон умолк, даже дисплей погас, а я всё стояла у постели доверенного мне человека и, думала. Если ему дают растительный яд, то смогут ли обнаружить его остатки при вскрытии? Хотя, при таком количестве денег, вполне реально запретить проведение посмертного вскрытия. И тогда все концы в воду. Неизвестный, кому выгодна смерть Егора Егоровича, получит желаемое, а тело невинного человека будет гнить в могиле. Даже если он виновен в чём-то, такое наказание слишком жестоко и подло…