Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы - [5]

вспоминала, что вместе с подругой была нанята в качестве повара и прибыла на место строительства лагеря смерти 28 мая 1942 г. По ее словам, на тот момент здесь трудились 50 поляков и 150 евреев (вскоре к ним добавили еще 150 евреев из г. Венгрува, а потом – еще 300), был построен только один барак, еще один строился: «Все же рабочие-евреи спали в сарае, прямо на песке, потому что пола фактически никакого не было. 50 поляков-рабочих на ночь отпускали по домам. Все они были жителями ближайших деревень»[20].

Нацисты ночевали в трудовом лагере. По мере строительства бараков и эсэсовцы, и вахманы перебирались на новое место. При скудном пайке рабочие трудились по 11–12 часов в день, подвергаясь постоянным издевательствам и избиениям. «Условия работы поляков на строительстве лагеря были ужасные. Работа была очень тяжелая, а кормили очень плохо. Избивали плетьми и палками очень ужасно. Если поляк заболевал, то его бросали на землю за уборной, и никто к нему не смел подходить. Где эти больные, как правило, и умирали, так как пищи им никакой не давали», – вспоминал Ю. Сопило[21]. Схожим образом говорила о событиях июня 1942 г. и Г. Марчинякувна: «Всех же тех, которые теряли в лагере последние силы и были лишены возможности проделывать работу, немцы расстреливали. В конце июня месяца 1942 года я сама видела, как немцы увели в лес на расстрел около 100 потерявших трудоспособность евреев»[22].

Сам лагерь схематически во многом повторял Собибор[23] и представлял собой неправильный прямоугольник примерно 400 на 600 метров, окруженный колючей проволокой высотой 3 метра и закамуфлированный ветвями деревьев. По углам возвышались четыре вышки, а пятая находилась на южной стороне. Треблинка делилась на несколько частей: «нижний лагерь», состоявший из жилой части для эсэсовцев и охранников-«травниковцев» (бараки, санитарная часть, мастерские и пр.) и зоны приема обреченных (здесь же были бараки для сортировки вещей и проживания узников, обслуживавших процесс приемки смертников и их ограбления)[24], и «верхний лагерь», он же зона уничтожения, полностью изолированная от остальной части территория примерно 200 на 250 метров с газовыми камерами и ямами для трупов. Отсутствие крематориев не должно смущать – их не было ни в одном из основных лагерей «Операции Рейнхард». Бараки для немцев и охраны находились на северо-западе. Поезд с отправляемыми на смерть проезжал через ворота в северо-западной части лагеря и прибывал на специальную платформу в юго-западной части.

Треблинка, официально именовавшаяся «СС-зондеркомандой Треблинка», возводилась в спешке. Ее первым комендантом стал 31-летний врач, оберштурмфюрер СС Ирмфрид Эберль. Выходец из Австрии, он вступил в НСДАП еще в 1931 г., вскоре стал доктором медицины, однако ввиду нацистских убеждений был вынужден эмигрировать в Германию. В рамках программы «Т-4» был директором Центра эвтаназии в Бранденбурге, в 1942 г. – на аналогичной должности в Бернбурге, откуда и перешел в Треблинку. Изначально он планировал начать массовое уничтожение 11 июля, однако по прибытии на место стройки убедился в том, что лагерная инфраструктура далека от завершения. В письмах домой И. Эберль сообщал о высоком темпе строительства, жаловался на отсутствие времени, чтобы все успеть, и на тяжелые условия работы – тоску по дому, вшей и недостаток сна (на который ночью оставалось 3–4 часа)[25].

В отличие от того же Собибора строительство Треблинки затянулось. Если в Белжеце и Собиборе работа газовых камер изначально апробировалась на небольшой группе евреев, то здесь они заработали сразу же с регулярной подачей эшелонов. Первый поезд прибыл 23 июля, что случайным образом совпало с Девятым ава – траурной датой в иудейском календаре, когда, по преданию, были разрушены Первый и Второй храмы. Депортированные были евреями из Варшавского гетто. Так началось его уничтожение – ежедневно сюда направлялся эшелон примерно в 5 тыс. человек, т. е. более многолюдные партии обреченных, нежели в то время принимали Собибор или Белжец[26]. Постепенно количество депортируемых росло, а поезда прибывали и из других районов Генерал-губернаторства.

Однако слаборазвитая инфраструктура лагеря вскоре не выдержала растущей нагрузки. И. Эберль – то ли из тщеславия, то ли из стремления выслужиться – требовал все больше и больше эшелонов, но депортируемых едва успевали убивать, а трупы – хоронить. Газовые камеры работали с перебоями, перевозить трупы в специальные ямы-могилы на тележках оказалось неэффективным. Как позднее вспоминал Ф. Сухомель, из-за сложившейся ситуации комендант позвонил в Люблин, где размещался штаб «Операции Рейнхард», и потребовал приостановить депортации[27].

«Производственный кризис» и преобразование лагеря смерти

19 августа Треблинку посетил гауптштурмфюрер СС Кристиан Вирт, в начале месяца назначенный инспектором «Операции Рейнхард». Сопровождавший его обершарфюрер СС Йозеф Оберхаузер позднее вспоминал: «В Треблинке все находилось в состоянии хаоса. Лагерь был перегружен. За пределами лагеря находился поезд с депортируемыми, он не мог разгрузиться из-за отсутствия свободного места. Многие трупы евреев валялись по всему лагерю. Эти тела уже вздулись. Я точно помню множество тел, лежавших недалеко от ограды. Они были застрелены охранниками с вышек»