Травница - [34]
Римошта открыл рот, намереваясь что-то сказать, и закрыл его. Потом вымолви нечленораздельный звук и залился смехом.
— Да, ты нечто! — Отсмеявшись заключил мужчина. — Вот они объявили награду за тебя?
— А перед этим неудачно подожгли. — Мрачно ответила я и спросила. — Как вы узнали обо мне?
— Тебя ко мне Рииг отправила.
— Ну, это я знаю, но как?
Рим на минуту призадумался.
— Мне сон приснился в первый месяц весны, что придёт измождённая девушка с вороными волосами и купит мёд за три золотых. Было велено дать тебе приют и помочь скрыться, но прошло полгода и тебя все не было и я уже думал, что это всё моя фантазия.
— Я как раз появилась в этом мире в начале весны. — Поражённо сказала я.
— Упавшая?
— Именно она.
— Значит, судьба у тебя такая. — По-отечески произнёс Рим. — Никуда от неё не денешься.
— От судьбы или Рииг? — Пошутила я.
— Или от неё. — Улыбнулся мужчина.
— И я хочу кое-что спросить, пока есть шанс.
— Что?
— Верование Рииг… — Я помолчала, подбирая слова. — Чуждая и странная для меня, а жрец вообще ничего не объяснил…
— Они так и делают, но все проще чем ты думаешь — ты или веришь или нет. Дано или нет.
— А мне дано?
— НУ как видишь. — Рим пожал плечами. — Поживёшь у меня, пока сил не наберёшься.
— Я вам не помешаю?
— Всякий, кто мёд покупает за три золотых — любимый гость. — Весело ответил он. — Руку подлечишь как раз.
Я опустила взгляд на забинтованную конечность, наверное, по моему лицу можно было что-то прочитать, так как Римошта сочувственно спросил?
— Переживаешь?
— Да, не знаю, что с кистью делать, даже собираюсь за Ночным Корольком идти.
Мужчина присвистнул и с удивлением спросил:
— Знаешь о нём?
— Великие силы травничества дарованы мне. — Низким голосом и наигранно торжественно оповещаю я, пытаясь сбросить хандру и горечь.
— Тогда, с рукой действительно нужно то-то делать, а то туго будет…
— А вы откуда знаете? И мазь у вас очень хорошая.
— У меня жена травница. — Рим произнёс это очень ласково.
— Когда она вернётся? — Спрашиваю я и замечаю, как лицо мужчины тут же начинает «сереть».
— Уже никогда. — Грустно отвечает он и потирает шею, как будто там скопились все его тяжести.
— Простите, я соболезную.
— Да, брось, ты не знала. — Вымучено улыбается мужчина. — Да я уже смирился, хоть и скучаю до сих пор. Отличная она была, добрая. И где видано, что знатная гномка полюбила меня, простого работягу-человека.
Я промолчала, так как не знала, что сказать и лишь с сожалением смотрела на него.
— Это был счастливый брак и от него родилось трое очаровательных детей. — Он тепло улыбнулся. — Старший — Ихан, и близняшки Вайкав и Хюва.
— И сколько им? — Рим при упоминании детей расцвёл.
— Пятнадцать и по десять.
— Трудный возраст, да?
— О и не говори. — Мужчина согласно закивал головой. — Особенно Ихан, был такой милый ребятёнок, а сейчас просто злыдень какой, а не парень.
— С возрастом это должно пройти, осталось только дожить. — Весело говорю я.
— Да он решил следующей весной в столицу ехать к знахарю в ученики подаваться.
— Вам не нравится эта идея? — Предположила я, заметив некоторые нотки раздражения в голосе Рима.
— Да не то чтобы… Просто тяжело ему будет поступить. — Рим расстроено развёл руками. — Желания у него много, а знаний с гулькин нос. Его уже раз отвергли, вот он переживал. А для родителя это ещё хуже…
— Так, а что нужно знать?
— Знахарь сказал, что знания должны быть основательны, а то простофили ему не надобны. А вычурные такие по припаркам и мазям, а они все в книге записаны в такой толстенной с красной обложкой, а её сейчас нигде недостать. — Мужчина пожал плечами и виновато улыбнулся. — Он же не купечий сын.
— А книга такая с белым вычурным цветком или с корявой тёмно-зелёной надписью? — Спрашиваю и понимаю, чему буду отплачивать за приют.
— С белым цветком. — Мужчина не смог скрыть удивления в голосе.
— Тут такое дело… — Издалека начинаю я. — Так получилось, что я знаю их наизусть. Меня ими один заезжий купец отблагодарил…
— И ты… — Голос у Рима почти дрожал. — Поможешь?
— Конечно, вы же укрываете меня от погони. — С улыбкой отвечаю я.
— О спасибо Рииг, что послала тебя! — Мужчина неверяще качал головой. — Вот, Ихан обрадуется.
— Я надеюсь.
— Дети, кстати, скоро должны вернуться с краской.
— С краской? — Зачем это она…
— Да, тебе нужно скрыть свои чёрные волосы, как ты заметила, этот цвет встречается крайне редко.
Так вот в чем дело, как не додумалась раньше? Я согласно кивнула головой и заметила:
— А вы первый кто не спросил: а не вуморт я часом?
— А что не вуморт? — Изумлённо спрашивает Рим.
Впалые щёки, глубокие тени под беспокойными жемчужными глазами, сухие потрескавшиеся губы и исхудалые плечи — вот что я увидела в зеркале. За несколько «насыщенных» на события месяцев я превратилась из красавицы вуморта в потрепанное тощее нечто.
Всего два часа в расслабленной и спокойной обстановке дома Римошты, и я поняла, что последние дни держалась на одной силе воле — настолько обессиленной и немощной чувствовала я сейчас себя. И неизвестно сколько бы ещё продержалась в пути…
Я размяла затёкшие плечи, и поправив спадавшее длинное банное полотенце, присела на низкую табуретку и тут за спиной заскрипела дверь:
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.