Траурный кортеж - [117]

На стенах замка зашумели: обсуждали новости, услышанные от Василия — у Паджеро была репутация благородного солдата, и сдача на его милость гарантировала от сиюминутной расправы, оставляя хорошие шансы на жизнь.

— Хочу сразу предупредить, что моё обещание — не мучить — ни в коей мере не касается бахарденского изувера. С ним у меня будет разговор особый. Ты слышишь меня, бахарденский мясник? Ты получишь возможность испытать все удовольствия, которые сможет доставить хорошо знающий своё дело палач…

Визгливый голос перебил короля:

— Не осмелишься, Седобородый! Я — не какая-нибудь простушка. Я — баронесса Инувик («— О! Лендора нашлась! Вот так номер! Вот она где, пропажа, сир!»)! Я — женщина, в конце концов…

— После устроенной тобой резни в Бахардене никакие внешние признаки не заставят меня поверить в это. Я сделаю то, что обещал… Сам сделаю, своими руками… Медленно, кусочек за кусочком, я разделаю твою тушку на мелкий фарш, а маги-лекари не дадут тебе умереть. И когда останется от тебя маленький огрызок, я, возможно, подарю тебе жизнь… Если это можно будет назвать жизнью…

— Ты не посмеешь!

— Слово короля, что — посмею. Назови мне хоть одно обещание, которого я не сдержал… Выдача этого существа во многом облегчит участь остальных. Эй, в замке, вы слышите меня?

Наверху, на башне завозились, послышалось?

— За руки её хватай, за руки!

— Вёрткая, змея, не даётся…

Потом крик:

— Она убила меня, братцы!

Лендора вырвалась из рук бывших своих соратников и появилась между зубцами башни:

— Будь ты проклят, Седобородый! — она шагнула вперёд, со стены замка, и замерла внизу, на острых скалах островка, жалким бесформенным комком.

Заскрипел, опускаясь, подъёмный мост — мятежный замок прекратил сопротивление. Подъехал Паджеро — принимать сдачу:

— Не желаете ли осмотреть мой замок, сир?

— Спасибо, граф, но не сейчас. В другой раз, как-нибудь. Позаботьтесь о теле Лендоры: пусть отправят в Раттанар для погребения. Барон Инувик заслужил, чтобы мы с уважением отнеслись к его чувствам — жена, как-никак. Вот Раттанар и свободен… — король устало улыбнулся своим словам и поехал назад, к берегу.

«— Сир, а Вы это серьёзно, насчёт пыток Лендоры?»

«— Короли не лгут, Капа!»

«— А, вдруг, её захватили бы?»

«— Но её же не захватили…»

«— Так, пожалуй, лучше для всех, сир. Ни у Инувика, ни у Геймара нет причин вспоминать о баронской чести в связи со смертью Лендоры, и точить зуб на Вас, сир. Самоубийство было неизбежно — Вы не оставили ей выбора…»

«— Это она не оставила себе выбора. Она — не я, запомни это, Капа».

5.

Король так и не посетил графа Бахарденского в его имениях: он торопился, как «наскипидаренный» (определение Капы), вернуться в Раттанар. Из намеченного королём на первый этап войны с Масками не выполненным оставался только один пункт — освобождение Хафелара.

Прошло тринадцать дней с отъезда из Скироны, и тревога снова начала хватать короля за сердце. Страшно неудобная это штука — почтовое сообщение — когда свежесть новостей определяется расстоянием до места событий, и ни вмешаться вовремя, ни дать хотя бы дельный совет — никак не поспеть, потому что все сроки давно уже вышли, и новость, пока добиралась, состарилась и превратилась в необратимый исторический факт. Например, полученные известия от Агадира, что он — на месте, и вся Аквиннарская долина под его рукой готовится к обороне, откуда бы не ударили пустоголовые. К ним, к этим известиям, как относиться: как к нынешней реальности, или нет уже ни Агадира, ни собранных им сил, ни свободной от Масок Аквиннарской долины? Как определить, переросли ли стычки на границе с Хафеларом в полномасштабное вторжение Масок в Скиронар, или, напротив, там всё утихло, чтобы не дразнить его, Василия, и не вызвать до срока ответного удара армий двух королевств на отрезанный от Разрушителя Хафелар?

Пехота тормозила короля, и, собираясь утром выступить на Раттанар, он не захотел брать с собой никого, кроме стражей, намереваясь достичь столицы через два дня. Полк Паджеро оставался вместе с графом до наведения полного порядка в графстве. Ларнаку, Тусону и Эрину предстояло двигаться следом за королём спешным маршем.

Совещание, собранное королём накануне отъезда привычно свелось к раздаче Василием команд и указаний. Паджеро получил дополнительный приказ выяснить, как сильно пострадали восточные районы королевства от пустоголовых, в какой нуждаются помощи, а, заодно, отобрать у местных баронов, которые не ездили в столицу, дружины да наладить здесь набор солдат:

— Они побывали под властью врага — да им в армии цены не будет!

— Солдат я обеспечу, а вот бароны… Бароны не захотят отдавать дружинников, сир, могут оказать сопротивление…

— Они что — лучше столичных? Те отдали, не пикнули, и эти отдадут. Церемониться с ними нечего, не те нынче времена. Кто не подчинится — разрешаю жечь. Больше никаких мятежей, господа, мы не допустим! Ларнак, вас я попрошу пройти до Раттанара побережьем — посмотрите, чем дышат заградотряды. Я понимаю, командор, что вам это было бы проще, но вы и сэр Эрин нужны мне в Раттанаре, и чем скорее, тем лучше. Вы, Бальсар, поедете со мной — маги пусть догоняют. Ну, что — отпразднуем наш успех, господа? Наливайте, что ли!