Трассирующие строки - [7]
Рассказывали, что двенадцать речников, среди которых было несколько капитанов, повели расстреливать за трусость. Но залп дали поверх голов и разжаловали в матросы. Кадров не хватало, и через недельку-другую эти матросы вновь становились капитанами. Причем очень смелыми.
Не все благополучно с личным составом было и у моряков. На канлодке «Руднев» — она стояла у правого берега — тридцать первого августа три краснофлотца готовились перейти к немцам. Причем — с шифрами и диспозиционными планами. Один из них был радист, и по халатности шифровальщиков выкрал документы.
Их взяли накануне 30 августа. При проверке выяснилось, что все трое были с территории, недавно занятой немцами. Расстреляли без суда. Прямо перед кораблем поставили на колени и в каждого выпустили по обойме.
Военком бригады полковой комиссар Величко приказал комиссарам и командирам еще раз внимательно изучить списки краснофлотцев. Подозрительных списать с кораблей.
Все, кто до войны жил в оккупированных районах, почувствовали себя неуютно. А таковых было немало и среди командного состава: многие лейтенанты были направлены в Волжскую флотилию после окончания Севастопольского высшего военно-морского училища.
1 сентября вечером Яшин выступал прямо в кубрике канонерской лодки «Щорс». Несмотря на открытые иллюминаторы, в помещении было жарко. У Яшина выступил пот на лбу, потом его начало вдруг знобить, потом опять бросило в жар. Недолеченный туберкулез давал о себе знать. Но краснофлотцы приняли стихи хорошо, слушали с неподдельным интересом. Особенно понравилось бойцам стихотворение «Шинель». Это стихотворение было написано в холодном ноябре сорок первого года в окопах Ораниенбаумского плацдарма, отрезанного фактически и от Большой земли, и даже от блокадного Ленинграда. Моряки на канонерках в большинстве своем по-настоящему не нюхали пороха. А поэт ходил в бой, встречался с немцем лицом к лицу, мок и мерз в окопах. Здесь, на Волге, пока что — курорт.
Как раз потому, что здесь был «курорт», политическая работа на канонерских лодках имела особое значение. Боевой работы пока было совсем мало, лодки стояли замаскированными у берега и ничем не обнаруживали себя. Какие-то активные действия, учебные стрельбы, скажем, тоже были почти невозможны: боеприпасов в обрез, матросы от безделья расслаблялись. Кое-кто стал огрызаться на приказы командиров. Таких после одного-двух предупреждений убирали с кораблей. Вплоть до штрафбата.
Главной фигурой становился кок — обеда ждали как обещанной награды. И принюхивались, постоянно старались промелькнуть мимо камбуза. А поскольку главным в рационе была рыба, корабельные знатоки по запаху определяли, что сегодня: сазан, щука или сом.
Комиссарам очень трудно было поддерживать дисциплину на кораблях и береговых подразделениях флотилии. Бездействие расслабляет. А в час икс экипаж должен быть собран и готов ко всему.
Появление всякого нового человека было праздником. А появлялись в основном политотдельцы. Проверка готовности к боевой работе, политический настрой, моральный дух. Краснофлотец должен чувствовать, что он, Петров или Сидоров, не забыт, нужен флоту, армии, Сталинграду. Чувствовать, что он не пешка, а необходимое звено в системе флотилии, что на него надеются, что на нем персональная ответственность. Политработники вели беседы о положении на фронтах, о бдительности, рассказывали о проявлениях мужества и героизма в частях флотилии. Сегодня краснофлотец Строкань стал героем, завтра геройство потребуется от тебя.
Яшин начал понимать, что при всем формализме политбесед и занятий, они необходимы. Шилин, к примеру, говорит бодро, улыбаясь, даже немного любуясь собой. Но во всех подразделениях рассказывает одно и то же. Будто одна патефонная пластинка у него в голове. Пластинка менялась только после того, как политотдел флотилии давал новые установки. Однако краснофлотцы всегда слушали Шилина с интересом. Матросы чувствовали, что он свой.
К Яшину было другое отношение. Поэт все-таки — небожитель. И вот этот небожитель в форме старшего политрука появляется в кубрике корабля. Его можно потрогать. Можно и поспорить с ним. Впрочем, на выступлениях матросы спорили редко. Выступление поэта — чаще всего — небольшой концерт одного артиста, мастера художественного слова Когда выступление удавалось, матросы чувствовали себя приобщенными к чему-то высокому. Хотели, чтоб поэт как-то запомнил их. На бронекатере № 43, сбившем «Хейнкель-111», Яшину подарили наборный мундштук. Тщательно отполирован, все изгибы соразмерны. Удобно держать за губой. Сделал мундштук из пуговиц и эбонита кок-радист Ефимов.
Споры начинались обычно после ужина, за вечерним офицерским чаем.
Капитан второго ранга (в просторечье «кап-2») Земляниченко напрочь отрицал Маяковского.
— Маяковский, которого все возносят, портил русский язык.
— Не портил, товарищ капитан второго ранга, а развивал.
— Ну вот скажите мне, разве это правильно: «Любовь на скрипку ложите»?
— Поэт имеет право на более свободное обращение со словом, это расширяет смысловую область, усиливает эмоции, подчеркивает особенности ситуации, которую хочет передать поэт.
Командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири во время Гражданской войны в России генерал Уильям Грейвс в своих воспоминаниях описывает обстоятельства и причины, которые заставили президента Соединенных Штатов Вильсона присоединиться к решению стран Антанты об интервенции, а также причины, которые, по его мнению, привели к ее провалу. В книге приводится множество примеров действий Англии, Франции и Японии, доказывающих, что реальные поступки этих держав су щественно расходились с заявленными целями, а также примеры, раскрывающие роль Госдепартамента и Красного Креста США во время пребывания американских войск в Сибири.
Ларри Кинг, ведущий ток-шоу на канале CNN, за свою жизнь взял более 40 000 интервью. Гостями его шоу были самые известные люди планеты: президенты и конгрессмены, дипломаты и военные, спортсмены, актеры и религиозные деятели. И впервые он подробно рассказывает о своей удивительной жизни: о том, как Ларри Зайгер из Бруклина, сын еврейских эмигрантов, стал Ларри Кингом, «королем репортажа»; о людях, с которыми встречался в эфире; о событиях, которые изменили мир. Для широкого круга читателей.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.