Трасса Ноль - [25]
Яна поглядела на него, словно видя приятеля в первый раз. Тощий, нескладный, рыжая щетина на узком лице. А так и не скажешь, что любимец всех женщин.
– Сид, я остаюсь.
Ну вот она и выговорила слова, которых так боялась. Оказалось, совсем не страшно и так естественно. Сердце обрадованно забилось у самого горла.
– Как остаешься? С концами? – не понял Сид.
Наслаждаясь выражением потерянности на его лице, Яна откашлялась и кивнула:
– Ага, с концами!
– Но… Почему?
«Из-за тебя, придурок!»
Конечно, она ничего не сказала. Только смотрела на него и чувствовала, как в животе сладко шевельнулся комок счастья.
Скрывая улыбку, Яна спросила самым будничным мирным тоном:
– Тут рядом тандыр есть, там самса обалденная! Есть хочешь?
Сид дурашливо похлопал себя по карманам:
– Пойдем. Только я на мели, так что ты угощаешь!
Яна фыркнула:
– Кто бы сомневался.
По гравиевой дорожке удалялись две фигуры, одна – в домашних тапочках.
Глава 3
День рождения
– Куда мы едем? Сид, ну куда ты меня везешь?
Сид выдохнул облако дыма, сохраняя непроницаемое лицо. Сегодня его улыбке позавидовал бы сам Сфинкс.
– Ты не голодна? Лучше сейчас поешь, – он кивнул за козырек остановки, на маячившую через дорогу желтую букву «М». – Мы же в дикие места едем.
– Насколько дикие? – Яна прыснула, демонстративно покосившись на свои небесно-голубые джинсы и розовые кеды.
– Узнаешь, бэби.
Сид подмигнул Яне и зашарил по карманам. Вытащил на свет несколько скомканных купюр и протянул их подруге:
– Сбегаешь, пока я докурю? Я кофе буду.
– Ладно, – Яна состроила рожицу, – только никуда не уезжай без меня, я мигом!
Сид затянулся и негромко проговорил уже в спину подруге:
– Куда ж я теперь без тебя, бэби?
Он почувствовал, как губы сами собой растягиваются в счастливой ухмылке.
«Выглядишь как полный идиот, старина. Да и наплевать!»
Сид беззаботно сощурился на солнце. Сегодня он пребывал в неприлично хорошем настроении. Мир сквозь желтые стекла очков-авиаторов так и сочился летом и безмятежностью. А между тем кругом шумел утренний город, был будний день: на остановке толпились люди, мимо лениво ползли машины в пробке, с перекрестка доносилось пищание светофора.
Словно откликнувшись на этот звук, ожил телефон в кармане. Сид вытащил его на свет торопливым, чуть нервным движением. Одно новое сообщение:
«Не устал играть в прятки? Я все равно тебя найду. Не будь ребенком, перезвони».
Лиза, ну конечно. За последний месяц они разговаривали один раз, и тот разговор по всем правилам должен был стать последним. Дождливый день на заливе, ветер в лицо…
Сид нахмурился. Ему не хотелось вспоминать последовавшую затем ночь. Ночь, когда в его пустой квартире было особенно одиноко.
«Все равно не нужно было ей признаваться в любви. Да еще и по пьяни…»
Лиза звонила на следующее утро. Сид так и не узнал, что она хотела сказать, – не хватило смелости поднять трубку. А потом стало уже не до этих звонков, потому что началось лето. Янка, фестиваль, все завертелось… И вот теперь они уже неделю живут вместе.
Сид тряхнул головой. Все же надо было что-то ответить. Игра в прятки действительно затянулась и уже начинала смахивать на фарс.
«Скучала, бэби? Был в отъезде. Прости за то сообщение – был пьян, исправлюсь!»
Он бегло набрал сообщение, отправил и оглянулся через плечо. Янка застряла внутри – наверное, очередь.
Ответ пришел тут же.
«На Север ездил, милый?»
Сид хмыкнул. Снова встал перед глазами хмурый день на пляже: мокрый песок, улетающая в небо красная точка, холодная Лизина ладошка в его руке…
«Не хочешь через три недели сгонять на север?»
Он прекрасно помнил, как блеснули тогда ее глаза, как губы тронула победная усмешка. Помнил и нарочито-небрежный тон: «Посмотрим, как себя вести будешь». Ну да, в этом вся Лиза: держать контроль до последнего.
Больше они не разговаривали. Конечно, паршивая история вышла.
Сид с удивлением отметил болезненный укол совести. Обычно он не страдал подобными порывами: не сложилось и не сложилось, к чему искать крайних?
Он успеет подумать об этом в другой раз. Только не сегодня.
Сид щелчком запустил окурок в урну, убрал телефон в карман и бросил еще один взгляд через плечо.
На светофоре как раз стояла Янка: в одной руке большой клубничный коктейль, в другой – его кофе. Сосредоточенный взгляд под ноги. Копна золотистых волос блестит на солнце. Походка, как всегда, чуточку неуклюжая, вразвалку.
Утром Яна вытащила из шкафа его толстовку и гордо объявила: «Сегодня пойду в ней!»
Сид тогда фыркнул. Толстовка была совсем не по размеру, и девушка в ней откровенно утопала: из-под рукавов видны только кончики пальцев, ворот сбился на одно плечо, того и гляди, совсем сползет. Вид совершенно нелепый и все же такой беззащитно-трогательный.
Снова накатила непрошеная нежность. Сид поймал себя на том, что его так и тянет обнять эту смешную несуразную девчонку, прижать к себе, защитить. Вот только от чего?
– Ты кофе с сахаром пьешь? Я не знала, взяла на всякий случай два пакетика… – Яна сощурилась против солнца, протягивая бумажный стаканчик.
– Без, не парься.
Сид забрал стаканчик и отпил глоток, блаженно зажмурился на секунду.
«Почему не поблагодарил? Опять она для тебя старается, а ты…
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Говорят, что любовь исцеляет, но Алиса не смогла спасти Якоба от самого себя. Три года прошли в тишине, пока его призрак не вернулся к Алисе на концерте рок-певца Люка Янсена. Готический бал-маскарад обернулся настоящей пляской смерти: усопшие вдруг зашептали из зеркал, а фрески на стенах церквей ожили, чтобы сыграть шахматную партию, на кону которой людские жизни. Падение по кроличьей норе началось, только почему же Страну чудес населяют одни мертвые?
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.