Транзит на счастье - [28]

Виктор посмотрел на девушку. Она отстранённо смотрела в окно, на пролетающие мимо машины. До дома, где жила её мать было недалеко. После зоны Анна не смогла вернуться в своё старое жильё. Вышедший, раньше жены на два месяца, из тюрьмы Павел, успел продать квартиру чёрным риэлторам и пропить все деньги. Через месяц его нашли замёрзшим на улице. Анне государство предоставило временное жильё — комнату в благоустроенном доме.

Сашка и Виктор поднялись на третий этаж старого панельного дома хрущёвской постройки. Из-за некачественной сборки конструкций в таких домах постоянно, через межпанельные швы, проникал ветер и вода, не говоря уже про звукоизоляцию. И эта пятиэтажка была не исключением.

В комнате Анны Князевой шла гулянка полным ходом, о чём свидетельствовало завывание её гостей, которое при всём желание назвать пеним было нельзя. Вой был слышен на весь дом.

Александру и Ефремова в квартиру впустила соседка Князевой. Сашка на ходу поздоровавшись и прошла по коридору, до комнаты, в которой жила её мать. Девушка постучалась в деревянную, белую дверь. На пороге появилась пьяная Анна, в красном потёртом халатике. Женщина пристально посмотрела сначала на дочь, потом на Виктора.

— Зрасте, — Князева подпёрла свои толстые бока грязными руками. — Сашка проходи. А тебя, — она бросила злобный взгляд на Ефремова. — Не пущу.

Анна тут же исчезла за дверями, за ней последовала Александра. Виктор тем временим, случайно, бросил взгляд на протекающий потолок и стены, местами покрытые чёрной плесенью. Вообще вся квартира состояла всего из двух комнат. Построенная во времена Хрущёва она напоминала коробку с окнами. Маленькая не уютная.

Прямо в коридоре на резных перекошенных ножках, стоял застеклённый потрескавшийся от времени буфет. Он был заполнен старой посудой. Старомодный графин для водки, фарфоровые белые чашки с золотой каёмочкой, блюдца и металлическая сахарница.

Дверь резко отворилась и из комнаты вышла Сашка. Она покусывала нижнюю губу, чтобы не заплакать.

— Поедем домой, — тихо попросила она.

В полном молчании сели в машину.

— Нет. Не хочу домой, — вдруг выдала девушка. — Останови у парка.

Виктор резко затормозил. Сашка вышла и медленно пошла по тропинке, а Ефремов неторопливо, чуть отставая, как верный страж последовал за ней. И тут Александра не выдержала, остановилась и дала волю чувствам. Всхлипнув, подошла к нему, обняла.

— Она говорит, что это я во всём виновата, — сквозь слёзы сказала Сашка. — И в смерти отца и в сроке, которой они получили. Мама права. Это я их засадила. Я испортила им всю жизнь и в смерти отца тоже я виновата. Уж лучше бы меня тогда убили. Я всем мешаю, как обуза, как не нужная вещь, от которой всё не могут избавиться.

— Я тебе говорил, что не надо туда ходить! — вытирая слёзы рукой, ответил Виктор.

— Но ведь она моя мама! Кроме неё у меня больше никого нет! И я ей должна помочь…

— Опять деньги дала?

Девушка согласно кивнула, продолжая плакать на груди Ефремова.

— А как же я? Разве я тебе не родной человек? — с упрёком спросил он, всматриваясь в её глаза.

— Ты… Это совсем другое.

— Я тебя люблю, — прошептал он, проведя пальцами по её волосам. — А ты меня любишь? У нас большая разница в возрасте и я не могу, не вправе требовать от тебя взаимных чувств. Но, боже мой, я чуть не сошел с ума, когда ты сказала, что любишь меня. Понимаешь я словно сорвался с катушек.

Сашка молчала, смотрела в его голубые, бездонные глаза. От слов Виктора её охватила эйфория головокружительного блаженства и счастья. В голове просветлело, чёрные мысли и проблемы связанные с матерью отошли в сторону. Но почему-то девушка не могла ощутить всю полноту и силу нахлынувшей любви, словно чего-то не хватало. Мало того, она почувствовала горький вкус, словно эта любовь с её стороны, какая-то фальшивая, не настоящая. Да она была готова пожертвовать ради Виктора всем и даже жизнью. Но всё равно, когда он касался её, не было той искры, которая вспыхивала при контакте с Тимуром. Отмахнувшись от своих ощущений, она ответила, мысленно заверяя себя, что всё только показалось.

— Да. Люблю.

Виктор не уловил в дрожащем голосе Сашки фальшь. Ему так хотелось успокоить её, огородить от всего плохого, покрыть поцелуями лицо, обнять сильными руками, но он лишь осторожно сжал её руку и предложил:

— Давай погуляем?

Они не спеша шли по пустому парку, не обращая внимания на моросивший дождь. Сашка перепрыгивала через лужи, иногда шмыгала носом, вспомнив сегодняшнею встречу с матерью. А капельки воды неумолимо стекали с зонта, который держал Виктор, ему за воротник рубашки и от этого вся спина была мокрой.

Так набрели на какую-то кафешку. В уютном помещение упоительно пахло пирожками и кофе. Просидев здесь допоздна, они пошли обратно. Александра споткнулась и чуть не упала. Виктор перехватил её за талию, крепко прижал к себе. Санька не спешила вырываться из его рук, обняла за шею, чтобы устоять на ногах. Приятный запах знакомого мужского одеколона окутал её.

— Сашка, — прошептал Ефремов, касаясь дыханием её губ. — Если ты когда-нибудь уйдёшь от меня, я в тот же день умру. Потому что в тебе вся моя жизнь.