Транссферы - [9]

Глава четвертая. """В одну и ту же реку нельзя войти дважды ".""

Время между сеансами связи с Сильвией тянулось для Германа невыносимо тревожно и медленно. И причиной тому был он сам. Ну не мог он вот так просто позволить себе ни о чем не думать. Ну не учили его этому. А между прочим, очень даже зря. Другое дело были их многочасовые беседы с Сильвией. В этом случае Герман лишний раз убеждался в том, что иногда бывает очень полезно сначала говорить тут же забывать о том, что сказал. А говорили они обо всем. Обо всем, что только приходило им в голову. Обо всем, кроме, собственно, того, ради чего, по версии Германа, и возобновились сеансы связи "Иуды" с Плутонианской Космобазой. Они практически никогда не обсуждали всерьез ни сам корабль, ни, уж тем более, ту необычную миссию, которую Герману предстояло выполнить на борту "Иуды". Если подобное "легкомыслие" командира "Иуды" для девушки было в диковенку, то Герман избегал этих опасных для него тем вполне сознательно. Конечно, пару-тройку раз он и заводил пространные беседы по поводу сложностей управления своим звездолетом, возможных неполадках на его борту и периодических отклонениях корабля от назначенного курса. Но ни для него, ни для нее не было секрета в том, что все это делается лишь для отвода глаз. Причем, Герману, в отличие от девушки, было прекрасно известно чьих именно. Все остальное время они были просто живыми людьми. Стороннему наблюдателю запросто могло показаться, что нет никаких сотен миллионов километров, которые их девушку. Что нет никакого транспортника "Иуда" и Плутонианской Космобазы. Что нет никакого прославленного лейтенанта Леваневского и скромной служащей Транспортной службы Сильвии Каллихен. Есть просто Он и Она. И им было просто интересно быть друг с другом. За эти долгие дни и часы их общения Герман многое узнал про свою собеседницу. Практически все. А может быть, даже немножко больше. Теперь в его глазах Сильвия Каллихен предстала в несколько другом свете. Может быть даже, он стал относится к ней более серьезно. При их первом же знакомстве с Сильвией, Герман вынужден был признать, что Природа наделила девушку достаточно незаурядной внешностью: статной и грациозной фигурой, темно-русыми волосами, коротко остриженными и аккуратно уложенными в прическу "под мальчика", большими карими глазами с легким оттенком грусти и чувственности в их глубине. Однако, как оказалось в действительности, наряду с этим, девушка отличалась еще и пытливым умом и несвойственной обычным представителям ее круга интуицией. Вначале для Германа эти качества его новой знакомой были неразрешимой загадкой. За всю свою жизнь ему очень редко приходилось общаться с людьми, имеющими собственные, к тому же независимые от официальной идеологии, взгляды и суждения. Исключение, конечно, составляли его бывшие товарищи по службе в Галактической Косморазведке. Но они были действительно исключением, еще раз подтверждающим незыблемое правило Лиги Наций: "Каждый сверчок знай свой шесток" И это исключение имело под собой вполне объективные, можно даже сказать , исторические корни. Дело было в том, что подавляющее большинство офицеров Галактической Косморазведки были так же, как и Герман выходцами из суровой и люто презираемой приспешниками Лиги Наций России. Чопорный Старый и не менее высокомерный Новый свет всегда считали граждан этой загадочной страны изгоями и дикарями. Справедливости ради стоит признать, что сами русские платили всему мировому сообществу той же монетой. В тоже время, вследствие транснациональной революции, ставшей результатом 5-мировой войны, в которой, между прочим, Восточно Славянское Сообщество одержало сокрушительную победу над всеми своими военными и идеологическими противниками, именно за представителям родственных с ней государств была закреплена неслыханная для всех остальных народов Лиги Наций привилегия. Суть ее была в том, что именно русским было предоставлено приоритетное право занимать самые престижные и почетные посты в Вооруженных Силах Лиги Наций и, в первую очередь, в ее Военно-космических Силах. Более того, Лига Наций приняла решение с этого момента комплектовать свою объединенную армию прежде всего именно за счет русских. И очень скоро словосочетание "боевой офицер" стало вполне обоснованным синонимом слову "русский". Но, как известно из Истории, не бывает привилегий без маленьких и незначительных на первый взгляд, оговорок. Вся эта эпопея с удовлетворением, точнее сказать, усмирением Мировым Сообществом природного тщеславия и воинственности русской нации, тоже не стала исключением. По крайней мере для тех, кто способен видеть за пышными и восторженными фразами политиков их реальную и далеко не бескорыстную суть. Что же касается данного конкретного случая, то оговорка, точнее обязательство, было всего одно. Русские получали официальный контроль над армией, а в качестве компенсации за эту неслыханную привилегию отказывались в пользу Лиги Наций от своего законного права: развивать независимую от Мирового Сообщества экономику своих государств и иметь свою собственную, отличную от общемировой идеологию. Другими словами, Лига Наций получала в свое распоряжение хорошо обученную, дисциплинированную и бесстрашную армию.К тому же, наивно верившую в свою исключительность и самостоятельность как движущей силы Истории. Забывая при этом, что за спиной Лиги Наций оставалась не только вся экономика и определяемая в большой степени именно ею политика, но еще и многомиллионная армия Транснациональной Полиции, Идеологический Сыск и бесчисленные резервисты Международного Сообщества. В эти сферы, само собой разумеется, доступ граждан Восточно-славянского Сообщества был категорически заказан. Русские же взамен, получали тот уровень жизни, к которому они так бессознательно стремились. А еще они получали право с восторженным ликованием на устах умирать в интересах Лиги Наций и таскать для нее каштаны из самого адского огня.