Трансляция - [7]

Ксан с улыбкой возвышается над ними. Десятки отражений тянутся в бесконечность. Армия. Линчующая толпа.

– Потому, – говорит он, ухмыляясь. – Мы собираемся его уничтожить. Вместе.

Ксан молча достает телефон и бьет пальцем по экрану. Поверхность каждого зеркала тотчас становится пустой, погружая офис практически в полную темноту. Комната освещена жутким, пиксельным свечением. В тревоге Дэвид и Сара вскакивают с кресел. Через секунду свет потрескивает, и позади Ксана появляется изображение. Дэвиду требуется мгновение, чтобы осознать происходящее. Это не стекло. Стены, пол и потолок – огромные плазменные экраны. Шестигранный кинотеатр, а они находятся в самом его центре.

Изображение четкое, в высоком разрешении. Дэвид видит вроде бы больничную палату. Белые стены и пастельно-зеленые занавески обрамляют хромированную койку с какой-то машиной в изголовье: длинная белая труба с полым кругом в центре, достаточно крупным, чтобы протиснуться сквозь человека. МРТ-томограф.

Ксан снова касается экрана телефона, и изображение меняется, масштабируется до тех пор, пока не становится видно, что в койке кто-то есть. Дэвид присматривается и понимает, что это Катя. Ее безупречный профиль безошибочен, темные волосы спрятаны под белый пластиковый шлем и наушники.

– А она в порядке? – вырывается у него.

– Да, конечно, – отвечает Ксан и подносит телефон к уху. – Как ты, Катя? – спрашивает он.

Хотя с экрана не идет никакого звука, Кате удается выпростать руку из-под простыни и поднять вверх большой палец.

– Мы еще не подключили нужную аппаратуру, – объясняет Ксан. – Она немного мешает томографу. Они – нас слышат, но мы их – нет.

Дэвид видит, что в палате появляются две медсестры. В полной тишине одна из них начинает прятать руку Кати под простыню, другая же подходит к сканеру и начинает нажимать какие-то кнопки на панели.

Усмехаясь, Ксан поворачивается к Дэвиду и Саре. Те смотрят на него, как на сумасшедшего.

– Помнишь, Дэвид, когда я спросил тебя, чем ты занимаешься, ты ответил, что делаешь видео? Значит, ты своими взглядами делишься с другими, так?

Дэвид кивает, продолжая следить за изображением на экране. Койка позади Ксана начинает перемещаться и медленно отправляет Катю головой вперед в открытый зев томографа.

– А если я скажу тебе, что есть другой способ поделиться своими мыслями с миром? Без камеры. Без дурацкой болтовни.

– Дэвид уже работает над автобиографией. Ты к этому клонишь? – спрашивает Сара. – Книгу издадут в конце года.

Сестры, стоящие за Ксаном, отходят от сканера. Тело Кати скрывается в томографе целиком, виднеются только голые ступни.

– Нет, я имею в виду не книжки, – отмахивается Ксан. – И не сайты, каналы, приложения, социальные медиа и тому подобные вещи. Я говорю о совершенно новом, никогда прежде не виданном.

На экране справа от него вдруг возникает картинка: поперечное сечение мозга. Его луковичная асимметрия напоминает Дэвиду какой-то странный разрезанный овощ.

– Вы видели такое и раньше, – говорит Ксан. – Но ваше МРТ-обследование можно назвать ФМР. «Ф» означает «функциональный».

– В прошлом году я делала обследование колена, – говорит Сара, кивая.

– Вот! Обычная штука, ничего особенного. Распространено в мире так же, как удаление зубов. А вы понимаете основной принцип обследования? Мы используем магнитные поля и радиоволны для, скажем так, трансляции человеческого тела, в данном случае – мозга Кати.

Дэвид переводит взгляд на экран. Овощ вспыхивает желтым цветом. Дэвиду кажется, что мозг Кати трещит, как гроза над поверхностью чужой далекой планеты.

– Что это? – спрашивает он.

– Зона повышенного кровотока. Такой тип сканирования предназначен для отслеживания активности головного мозга. Желтые пятна сообщают, какие части мозга Кати работают сейчас интенсивно.

Дэвид безучастно смотрит на Ксана.

– Вы слыхали о теории левого и правого полушарий? Левое связано с творчеством, а правое отвечает за логические задачи. Это, конечно, дикое упрощение, пришедшее к нам из девятнадцатого века. Вообще-то правильней говорить, что каждая из семи тысяч мозговых зон ответственна за разные конкретные функции. Поэтому, изучая, какие части мозга активны, мы можем получить некоторое представление и о чувствах. К примеру, если вы посмотрите на зону активности вокруг Катиной лобной доли, то сделаете вывод о том, что Катя спокойна.

Дэвид глазеет на изображение. Теперь перед ним – серые и черно-желтые пятна. Он пожимает плечами. Слова Ксана ничего для него не значат.

– Теперь это уже древняя технология, – продолжает Ксан. – Но если мы можем определить конкретные мысли и отличить их от расплывчатых чувств, то кое-что становится крайне интересным. Оказывается, неврологически мозги большинства людей удивительно схожи между собой. Когда и вы, и я думаем о собаке, мозг создает похожую картину. Распознав и расшифровав данную закономерность, мы можем с высокой степенью уверенности предугадать, кто о чем думает, просто наблюдая за мозговой активностью. Вот, сейчас я вам все продемонстрирую!.. Кэт, милая, вспомни, что ты съела на завтрак сегодня утром?

Почти сразу же белая стена слева от Ксана дрожит, и на экране появляется глянцевое красное яблоко. Хотя изображение узнаваемое, оно не вполне фотографическое. В нем есть что-то нереальное: очертания размыты и постоянно смещаются. Картинка окутана вихревым серым туманом.