Трансформация Америки - [33]

Мой отец велел мне посмотреть фильм ужасов Альфреда Хичкока «Птицы» вместе с ним. Это укрепило в моем сознании тему фильма, в котором «негде спрятаться от птиц/Берда» [игра слов - birds/Byrd, птицы/Берд, имеется в виду сенатор Берд.].

Я быстро начала терять всякую способность задавать вопросы, иметь собственное суждение. Для меня действительно «не было места, куда бежать, не было места, куда скрыться», это было необходимым и важнейшим условием государственного/военного контроля над моим сознанием. В последующие годы фразы «Кому ты будешь звонить?» и тонкое замечание Рональда Рейгана «Ты можешь убежать, но не можешь скрыться» долгим эхом отдавалось глубоко внутри моего разума. Ведь если я решила бы обратиться за помощью, кто мне помог бы? Полиция? Церковь? Мои родители? Родственники? Политики? Школа? Я чувствовала, что нигде и никого не было, чтобы помочь мне.

Мое телевизионное программирование было затем расширено, в него были включены шоу, которые обязан смотреть каждый раб проекта «Монарх»: «Я мечтаю о Джинни», «Семейка Брейди», «Гамби и Поки» и «Околдованный» [Dream Of Jeannie, The Brady Bunch, Gumby And Pokey, and Bewitched]. Я могла соотнести себя с Джинни [женщиной-Джинном], готовой радовать своего хозяина, который служил в Воздушных силах в фильме «Я мечтаю о Джинни». Это спутывало реальность моего собственного опыта с телевизионной фантазией. Всем незнакомым людям я говорила, что моя семья была «почти как Брейди». Через «Гамби и Поки» я уверовала, что была такой же гибкой, как эти пластилиновые фигурки. Поэтому я была способна двигаться в любой сексуальной

позиции. Зеркала олицетворяли для меня двери в другие измерения и путешествия, связанные с темами программирования, обусловленными образами Католицизма, «Алисы в Стране чудес» и «Волшебника страны Оз». В «Околдованном» [«Моя жена меня околдовала»] я - это не ведьмы, а нормальный новый сосед, который считается сумасшедшим. Это другой поворот программирующих установок, который был применен к моему странному существованию. Я была единственная из детей в нашей школе, кто слушал музыку кантри. Сенатор Берд считал себя музыкантом кантри-стиля, и это был мой долг - «любить то, что он делает», мне было велено или слушать кантри-музыку, или жить без музыки вообще. Музыка была моим средством ухода от реальности, диссоциативным инструментом. Это было использовано с прицелом на будущее для создания «Президентской модели» - программно-контролируемой рабыни проекта «Монарх».

Как было мне предложено, я прочитывала серию книг «Boxcar Children» снова и снова, сопереживая испытаниям, травмам и несчастьям детей, которые выпали на их долю, пока они путешествуют в своем вагоне. Мой отец часто, мимоходом, издавал звуки,

имитирующие поезд, это подсознательно напоминало мне, что я в настоящее время еду в поезде ["in Train-ing"- игра слов от "Train"- поезд и "training"- тренинг, обучение] по маршруту «Поезда свободы». (4) Этот термин берет начало от «Подпольной железной дороги» Гэрриет Табман [Harriet Tubman]******. Так слово «свобода» оказывалось связанным с рабством и прививалось убеждение «Я свободен, чтобы быть рабом». Это закрепляло установку оставаться на заданном мне пути (треке), заложенную в мой разум. Мой отец часто язвил: «Когда Бог раздавал мозги, ты подумала, что вместо "brains"[мозги] он сказал "trains"[поезда], и выбрала неправильную линию». Мерл Хаггард [Merle Haggard], музыкант и композитор в жанре кантри, бывший вор и грабитель, сотрудничал с

ЦРУ. Он часто использовал

Мерл Хаггард

/MerleHaggard/

документально подтвержденный язык скрытых смыслов в

своих песнях, касающихся государственного рабства

через контроль над сознанием. Среди его песен были

«Поезд свободы» и «Над радугой». Мой отец внушал

мне, что Мерл Хаггард был мой «любимый» певец, его

песни укрепляли программирование моего разума.

Конечно, моим «любимым» скрипачом был

сенатор Берд. Он играл песни на тему железной дороги,

как, например, «Orange Blossom Special», имитируя

звуки поезда на своей скрипке. Иногда я была

вынуждена слушать его игру на скрипке в связанном

виде и с кляпом во рту. Как-то он заставил меня

кружиться как балерина из музыкальной шкатулки, это

должно было внести «новые измерения в наш секс».

Эти «измерения» включали в себя все больше и больше

физической боли посредством новых изощренных

пыток.

Мой отец использовал новые политические связи для продвижения своей профессиональной карьеры на производстве автозапчастей на местном заводе. Вскоре он возглавил отдел сбыта благодаря знакомствам в Отделе закупок Пентагона и Управлении служб общего назначения. Вместе с этим он изучил технику двойной привязки в гипнотическом убеждении. Пополнял свой доход, сексуально эксплуатируя нас, детей. Меня использовал для обслуживания работников береговой охраны в Маскегоне и распространения кокаина. Каждое воскресенье отец всех нас водил в церковь, а мать была

занята рождением детей для предоставления их в проект «Монарх» и продвижения в нем. Как это модно у педофилов, отец окружил себя детьми, тренируя младшую спортивную лигу, школьников, детей, изучающих Катехизис, и бойскаутов. Все это создавало ему образ идеального гражданина и «столпа общества». Что касается меня, у меня не было иного выбора, кроме как Молчание.