Трансфер (ЛП) - [49]

Почувствовав мое желание, Престон опускает руки, разводит и поднимает мои ноги на свои бедра. Соприкосновение тел усиливается, трение возрастает. Он сильнее вжимается в меня. Его руки снова возвращаются, по-прежнему, удерживая меня.

Но он прекращает наш поцелуй, и я чувствую, как его губы перемещаются на мое горло. У меня вырывается стон, и я не могу подавить дрожь от ощущения его языка, скользящего по моей коже. Теплые руки вытягивают полы моей блузки. Ладони поглаживают мою спину, а затем спускаются к изгибам моих бедер.

Я выгибаю спину.

Его язык скользит по коже выше груди, умелые пальцы расстегивают пуговицы на блузке, открывая, выставляя меня напоказ. Воздух попадает на мои соски, и они становятся твердыми. Продолжая свои исследования, Престон целует мой сосок. Его зубы скользят по чувствительной плоти.

Слегка потянув, он покусывает его.

Его рука скользит вниз по моему телу к брюкам. Он делает паузу.

Давление его руки — напоминание о том, что я хочу. Чего я желаю. Толкая мое тело навстречу его руке, я даю ему знать, что мне нужно.

Мне нужны его руки. Его пальцы во мне.

Он находит пуговицу, расстегивает ее, помещая руку между тонким материалом и кожей.

Подушечки его пальцев медленно двигаются дальше. Каждый пройденный ими дюйм посылает волну мурашек по моему телу, оголяя каждый нерв.

Он толкает руку ниже и ниже, пока я не чувствую его на тонком кружеве, прикрывающим мое самое интимное место, ощущая шорох у чувствительной плоти.

— Пожалуйста, — ною я, вращая бедрами, чтобы помочь облегчить голод, который растет внутри меня.

Тонкий материал, который прикрывает меня, отодвигается в сторону, и его пальцы почти на моей коже. Движения такие медленные, что каждая часть моего тела дрожит от предвкушения.

— Доктор Монтгомери, ваш следующий пациент уже здесь.

Голос администратора врывается в наш заполненный похотью разум.

Престон откидывает голову назад, одновременно отстраняя руку. Я поднимаю глаза, чтобы увидеть его взгляд. Сожаление. Вот, что я вижу, глядя на него, и это разрывает меня в клочья.

Я слежу за его реакцией, знаю, что мне не понравится то, что увижу, но я не могу заставить себя оторваться. Он не отвечает ей, но увеличивает дистанцию между нами. Наше дыхание неровное.

Шок.

Я вижу это в его глазах — осознание последствий того, что он только что сделал.

Он делает глубокий вдох. Мы оба пытаемся восстановить дыхание. Какого черта я все еще здесь делаю? Мне кажется, будто мое сердце может вырваться из груди, так сильно оно бьется. Отстраняясь, я поправляю свою одежду.

— У тебя есть помада…

Он протягивает руку, а потом останавливает себя. Наши взгляды встречаются на мгновение, но, кажется, будто оно будет длиться всю жизнь. Сколько же раскаяния в его кристально голубых глазах.

Это убивает меня. Разрывает меня.

— Мне следует уйти.

Голос звучит грубо. В жилах стынет кровь, а то, что осталось от моего сердца, разрывается на части. Схватив свое пальто со спинки стула, я поворачиваюсь к нему спиной и иду к двери.

— Ева.

Оглядываюсь через плечо и встречаюсь с ним взглядом. Из последних сил я сдерживаю слезы, угрожающие пролиться, но одна одинокая слеза сбегает вниз по моей щеке.

— Я выпишу тебе направление.

Его маска снова возвращается.

Я не останавливаюсь.

Я не говорю «прощай».

Я ухожу.

Глава 25

Ева

Я сижу за своим столом, сжимая перед собой кружку некогда горячего кофе. Напиток остывает, пока я безжизненно смотрю в окно офиса. Серое небо извергает ледяной дождь. Он несется вниз, нещадно врезаясь в мостовую. Интересно, можно ли слышать звук крошечных капелек, когда они разбиваются о бетон?

Как будто это важно, как они звучат.

Как будто сейчас такие приземленные вещи имеют значение.

Я не могу ни на чем сосредоточиться. Только не тогда, когда теряюсь в собственных мыслях. Все, что я делаю этим утром, — вспоминаю мои встречи с Престоном.

Снова и снова. Как может то, что вызывает такие приятные чувства, быть таким неправильным?

— Земля вызывает Еву.

Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с большими карими глаза Сидни.

— Привет!

— Привет, ты в порядке?

— Да, в порядке, — отвечаю я, но мой ответ звучит сухо и монотонно.

Она гримасничает, изображая сомнения. Наше общение по-прежнему напряженное. Хотя я больше не злюсь и стараюсь адекватно оценивать прошлое, но все-таки между нами сохраняется некоторая неловкость.

— Послушай, я знаю, что ты все еще злишься на меня, но что бы ты ни думала, я остаюсь твоей близкой подругой, и, будучи моей лучшей подругой, ты должна понимать, что я не вчера родилась. Ты получила письмо, пулей вылетела из квартиры и отсутствовала в течение нескольких часов. Потом ты пришла домой, хлопнула дверью и врубила музыку. Когда утром я проснулась, тебя уже не было. Мне кажется, что-то случилось, и ты не хочешь говорить мне. Понимаю, что я нарушила лимит доверия. Но я тебе обещаю, что это был единственный раз, когда я не знала, как тебе это рассказать, и впредь я не буду от тебя ничего скрывать. Пожалуйста, откройся мне.

И я открылась, не понимая, как долго смогу удержать это в себе. Пусть все, что было, останется в прошлом. Мне нужно перестать наказывать ее за ошибку, которую она сделала задолго до того, как мы познакомились. Это не честно по отношению к ней, что я так долго закрывалась от нее.