Трансдукция (СИ, незавершенное) - [31]

– Не надо, не надо так «понимающе» усмехаться. Это вовсе не то, о чем вы подумали, – мужик помрачнел. – Раньше у меня была другая семья. Задумали с женой завести ребенка, а он родился с болезнью Дауна. Слышали, наверное? Отвратная штука. Врачи в роддоме сразу предложили ребенка усыпить, есть у них там специальная камера для таких случаев. Закон допускает. Но делать это могут только сами родители по обоюдному согласию, ну, или родственников еще можно попросить. Сами медики за такое не берутся. Жена наотрез отказалась, забрали ребенка домой. Три года с ним мучились, потом жена не выдержала и покончила с собой, вены вскрыла. А я больше не смог – в детский дом его сдал, есть такие, специализированные, где подобных детей как-то даже учить пытаются. Ну а государство мне сразу алименты в половину зарплаты навесило, так сказать, «на содержание». А потом я снова женился, так что приходится выкручиваться.

– Неприятная история, соболезную, – искренне посочувствовал человеку Борис, живо представив, что это с его заплаты пятьдесят процентов снимают.

Обед был закончен и, попрощавшись с новым знакомым, Борис отправился в зал сетевых терминалов.

Глава 12

Полет на турбовинтовом двухмоторнике «Чайка –2» оказался куда менее комфортным, чем на той солидной машине, которая доставила Бориса в Тегеран. При снижении была сильная болтанка, поэтому на летное поле он вышел на ватных ногах, с трудом подавляя тошноту. Аэродром был смешанным, то есть кроме пятка гражданских самолетов поодаль виднелось несколько явно военных машин. Еще дальше на горке вращались антенны радиолокаторов. От разогревшегося за день бетона пыхало удушливым жаром. Но в здании аэровокзала, куда Борис доплелся вместе с прочими пассажирами, стояла благословенная прохлада. Заказанная в буфете ледяная минералка привела его в чувство, тошнота, наконец, отступила.

Окончательно придя в себя, Борис подошел к стойке справочной, предъявил путевку и получил от симпатичной девушки карту острова и пояснения, как добраться до нужного места. На выходе из здания вокзала висел большой плакат, на нескольких языках, в том числе и арабскими закорючками, извещающий путешественников, что они вступают на землю российского анклава, где действуют соответствующие нормы поведения и морали. И в случае если уважаемые гости считают таковые нормы неприемлемыми, то им рекомендуется во избежание серьезных проблем не покидать помещения аэровокзала.

Борис понимающе хмыкнул. Знакомые ему рассказали, что аборигены одно время повадились приезжать на остров поглазеть на раздетых девушек. И по этой причине действительно частенько нарывались на серьезные неприятности. Но постепенно все наладилось, а слишком явно пускающих слюни гостей по отработанной схеме в момент выкидывали с курорта без права возвращения. Следовало признать, что в системе анклавов и постоянно пропагандируемом принципе «параллельного» проживания различных этносов в пределах одной страны, в соответствии с которым они должны как можно меньше мозолить глаза друг другу, какое-то здравое зерно все же есть. Только жестче надо было, без лишнего сюсюканья. Дикари должны знать свое место и не лезть в цивилизованные края. Хотят приобщиться к цивилизации – пусть перебираются в союзные анклавы – там полный Вавилон. Или сидят у себя в кишлаках! Зря все же Россия прочим членам Союза взаимообразно анклавы в каждой своей области выделила: под жилые комплексы, оптовые склады и даже розничный рынок. Хорошо хоть на другие рынки свои фрукты, овощи и продукцию легкой промышленности они только оптом сдают, не приходится там любоваться на их грязные рожи и слушать их гортанную речь. Не стоило так расшаркиваться, право сильного никто не отменял. Этим нищебродам только дай возможность пролезть в Россию – расплодятся как тараканы. Особенно в крупных городах. В малых поселениях, говорят, данная проблема не стоит, местные сами решают с кем им рядом хочется жить. И если не придешься ко двору… Деревня-с. Это конечно хорошо, но как-то все неправильно, слишком сложно и запутано. В том же Рейхе подобным дикарям вообще гражданство не предоставляют и к метрополии на выстрел не подпускают. И в САСШ всяким там неграм и мексиканцам много воли не дают, а в большинстве городов даже просто по улицам пройтись не дозволяют, не говоря уже о том, чтобы жить рядом с белыми людьми.

До турбазы Борис доехал на местном трамвайчике, отличавшемся от ленинградских меньшим размером, полным отсутствием застекленных окон и противосолнечным тентом, свисающим с крыши. Пользуясь выданной в аэропорту схемой, отыскал нужное здание. Тяжело вздохнул, завистливо посмотрев на возвышавшиеся метрах в двухстах белоснежные корпуса какого-то санатория. Ну почему в этой проклятой стране для комфортного отдыха обязательно надо иметь какую-то тяжелую хроническую болячку? В санатории, небось, и климатический контроль есть. А для здоровых граждан имеется все тот же барак только в тропическом стиле и из современных материалов. Спартанцы чёртовы! Остается надеяться, что в рекламе не соврали насчет душа и санузла в каждой комнате. Пока устроился, уже стемнело, на юге это происходит быстро. Тащиться в темноте к морю желания не было, поэтому Борис отправился в общий зал перекусить в буфете, а заодно посмотреть, что за контингент попался ему в соседи.