Трамвай идет в депо - [61]

«Это конец!» – пронеслось в моей голове.

Животное утробно зарычало, почуяв мой запах. Меня прошиб мокрый противный пот. Я почувствовала, как паника затуманивает сознание, и больно ущипнула себя за запястье, пытаясь вернуть себе способность мыслить хладнокровно.

Мозг лихорадочно заработал, ища спасение. Звать на помощь некого – пока кто-то прибежит, меня уже съедят. Справиться с собакой мне не под силу. Пистолета под рукой нет – застрелить ее не удастся. Остается одно – бежать. Но, как известно, убежать от собаки невозможно. Надо чем-то ее отвлечь.

Пес начал медленно двигаться в мою сторону. Я встала в полный рост, стаскивая с себя белый маскировочный халат. Его рык стал более угрожающим. Пасть оскалилась. Краем глаза я посмотрела в сторону ограды, пытаясь понять, где конкретно мы с Кротом перелезали через прутья, но потом сообразила, что глупо прятаться от камеры в слепом пятне. Полиция и так скоро будет здесь. Моя задача – дожить до этого момента.

Резко сорвавшись с места, я рванула к забору. Пес последовал за мной, на удивление, не издав ни звука. Пары шагов мне хватило, чтобы понять, что он сейчас меня схватит. Я проваливалась в глубоком снегу, и лишь то, что самому псу было тяжело прыгать по пояс в сугробе, спасло меня от его зубов.

Я развернулась, потрясла халатом и швырнула его в сторону как можно дальше от себя. Пес инстинктивно кинулся к хламиде и вцепился в нее с утробным ревом. Этого хватило, чтобы добежать до ограды и поставить ногу на кирпичное основание.

Я схватилась руками за прутья и подтянулась, но в тот же миг вторая моя нога оказалась в пасти лохматого чудовища. Боль пронзила лодыжку. Зубы собаки остервенело мяли мою ступню, а сапог, увы, был слишком тонким, чтобы служить защитой. Я взвыла и попыталась стряхнуть пса со своей несчастной конечности, но, увы, безуспешно.

Собака начала стаскивать меня на землю, и я увидела, что это уже другая псина. Первая по-прежнему рвала на тряпки халат, который я отбросила, убегая. Из последних сил я рванулась вверх и услышала, как сзади кто-то кричит и зовет собак:

– Гектор! Цезарь! Назад! Сидеть!

Это был охранник из дальней будки у ворот. Разъяренные собаки, к моему искреннему удивлению, оказались хорошо выдрессированы: они повиновались и сели. Я больше не чувствовала боли, но знала, что как только все будет позади, она вернется. Ожидая, пока толстый охранник добежит до ограды, я стояла на кирпичном основании, прижавшись щекой к руке, обвивавшей металлические прутья, и пыталась отдышаться.

– Вы кто? Ну-ка слезайте быстро! – велел охранник, тяжело переступая через взрыхленные сугробы. Он взял обоих псов на поводок и ждал, когда я спущу ноги на землю.

– Что вы тут делаете? – грозно спросил он. – Вы же не с вечеринки, так?

Я махнула рукой в сторону ворот, к которым уже подъехали машины с мигалками, озаряя округу красно-синими огоньками.

– Вон те парни вам все объяснят.

Глава 9

Небо стало бархатно-черным, и на размазанном мутном облаке повис яркий зимний месяц. Снег перестал идти.

Я заметила это, сидя на жестком диване в домике для гостей. «Скорая» должна была приехать с минуты на минуту.

На первом этаже домика располагалась одна большая комната с камином. В ней было холодно, но Кирьянов уже распорядился, чтобы включили отопление. Крот сидел рядом. У него на коленях лежали мои ноги. Он осторожно снял с меня сапоги, пока я цеплялась за диванную спинку, стараясь не заорать от боли.

– Ходить будешь, – сказал он, осматривая раны, которые нанесли мне зубы собак.

Сапоги и правда меня отчасти спасли от перспективы передвигаться на костылях ближайшую пару лет. Но боль нарастала с каждой минутой.

Полчаса назад, когда охранник довел меня, еле ковыляющую, до ближайшей скамейки и побежал к воротам, из домика для гостей неожиданно вышел Крот, потирая руки, словно только что хорошо поработал – например, дрова порубил на заднем дворе. Я изумленно уставилась на него, не в силах произнести ни слова. Видеть моего проводника в добром здравии было неожиданно: я хоть и отгоняла от себя неприятную мысль, но все же думала, он убит или как минимум избит до полусмерти теми, кто охранял пленников.

Он увидел меня, мирно сидящую на скамейке, и в три прыжка подбежал:

– Живая?

Я кивнула. На лице Крота темнел синяк под скулой, но других повреждений я на нем не заметила.

Наконец я разлепила губы и спросила осипшим голосом:

– А ты как? Я думала, тебе конец…

– Сейчас! – рассмеялся мой доблестный провожатый. – Этот ублюдок с пистолетом, конечно, застал меня врасплох, но я быстро его обработал.

Крот рассказал: он дал охраннику завести себя внутрь, чтобы сориентироваться в ситуации и посмотреть, есть ли кто живой. Под дулом пистолета охранник провел его в темную комнату, где на диване, обнявшись, сидели женщина и девочка-подросток. Он понял, что охранник с пистолетом здесь один, и, неожиданно развернувшись, выбил пистолет у того из ладони. Окончательно одолеть безоружного было делом пары минут.

– Он, конечно, нормально подготовленный, приемы разные знает. – Крот осторожно потрогал синяк. – В общем, не охранник в торговом центре. Но и я не пальцем деланый. Вырубил его, запер в толчке и позвонил Кирьянову, он тут рядом был.