Трамвай идет в депо - [26]

– Хорошо, – махнула я рукой, – делайте ваше полное обследование.

– Это дорого, – предупредил меня врач.

– Сколько?

Он озвучил сумму. Я округлила глаза и, наверное, стала похожа на Пирата. Он повернул ко мне свою большую голову и посмотрел на меня с таким выражением, словно хотел сказать: «Теперь ты поняла, почему я так не люблю сюда ездить?»

Врач ждал.

– Ладно, – сказала я, – делайте, что нужно.

– Сейчас приглашу медсестру, возьмем анализы, сделаем УЗИ и другие исследования. Можете пока посидеть в приемной, кота вам вынесут. Это займет какое-то время, – предупредил доктор.

Мне показалось, что Пират тихонько мяукнул, когда увидел, что я направляюсь к двери.

– Клетку, кстати, побольше купите. Эта ему не нравится.

– Почему?

– Господи, да мала она ему. Вы же видите, какой он здоровый. Переноска должна быть комфортной, а коту неудобно. Поэтому он так и злится.

– Ясно. Но почему же, черт возьми, у вас нет данных о нем? – пробормотала я больше для себя, направляясь к двери.

– Может, он проходит по программе защиты свидетелей? – усмехнулся доктор.

– Очень смешно!

– Но, скорее всего, ваши свидетели просто перепутали, и животное наблюдалось в другой клинике. Не беспокойтесь, мы узнаем, чем болен ваш красавец.

Я поблагодарила врача и вышла в фойе. Не такая уж плохая мысль. Людям свойственно ошибаться. Правда, Алена так точно описала логотип клиники…

Взяв себе еще кофе в аппарате, я уселась на жесткий пластиковый стул для посетителей и немного успокоилась. По крайней мере, где наблюдался кот, не так уж важно. Главное – я наконец узнаю, что с ним, и смогу сконцентрироваться на деле. Завтра надо побеседовать с офисом Одинцова и его заместителями, попытаться установить личность девушки, с которой Олег Юрьевич приятно проводил время, и напроситься на прием к конкуренту. Последнее будет сделать сложнее всего. Однако я все же надеялась, что разговор с сотрудниками «Тарасов-транс» что-то прояснит, и допрашивать конкурента возьмется уже, к примеру, полиция в лице моего друга Кирьянова.

Я прикрыла глаза, пытаясь привести мысли в голове в порядок. Сделать это было непросто – под потолком равномерно и громко гудели лампы, а рядом сцепились между собой две собаки. Хозяева безуспешно пытались их растащить и успокоить.

Итак, четких версий пока две. Первая – семья похищена конкурентами для того, чтобы помешать Олегу Одинцову в управлении компанией в кризисное время и лишить его возможности грамотно координировать действия сотрудников. Конечная цель – покончить с ним и его бизнесом.

Вторая версия – преступление совершено из личных мотивов. Каких – еще предстоит установить. Девушка, о которой рассказывал Артем и упоминала Мария Павловна, может быть замешана в деле. Как? Захотела устранить любовника из мести. Или же Одинцов решил порвать с ней, а любовница устроила разборку.

Я содрогнулась – в этом случае существует большая вероятность, что семья уже мертва. Зачем ей похищать людей? Что с ними потом делать? А может, она просто пригрозила расправой, и Одинцов увез семью в какое-то тайное убежище, чтобы та не нашла их и не совершила обещанное злодеяние.

Предположений была масса. Я перебрала в голове еще несколько вариантов, пока мне наконец не вынесли Пирата. Он лежал в переноске совершенно уставший и обессиленный. Одна лапа была выбрита. Взгляд проклинал весь мой род до пятнадцатого колена.

– Держите ваше сокровище, – улыбнулся доктор, протягивая мне клетку. – Он был молодцом, вел себя очень храбро.

– Когда будут известны результаты?

– Завтра к вечеру. Мы обязательно позвоним вам.

– Вот, – я сунула доктору в руки свою визитку. – Это срочно, поэтому постарайтесь побыстрее. Звоните сразу, как что-то выясните.

– Это так важно?

– Да, это важно для расследования, – соврала я.

– Ого, – присвистнул доктор и, наклонившись, постучал по решетке переноски: – А ты, похоже, ценный свидетель, парень.

Визит в клинику обошелся мне в кругленькую сумму. Расплатившись на кассе чуть ли не со слезами на глазах, я поставила клетку на сиденье и повезла животное обратно.

Кот сидел тихо и иногда поворачивался в своем узилище с места на место. Клетка и правда была ему мала.

– Господи, ты же так и не ел! – вспомнила я.

– Мр. Мряу, – проворчал кот. Думаю, это было какое-то ругательство на кошачьем.

* * *

Вечером позвонил Кирьянов.

– Что-нибудь нашла, ищейка?

Я стояла с банкой шоколадной пасты у холодильника и выгребала оттуда ложкой вкусное содержимое. Сладкое не входило в число моих любимых яств, но сейчас мне хотелось именно его.

– А ты чего беспокоишься? Сам же сказал – нет оснований предполагать, что имеется состав преступления…

– Иванова! Выкладывай.

– Ничего особенного я не узнала. Соседи не помнят ничего, что в общем-то понятно: все-таки две недели прошло с тех пор, как они видели Одинцовых в последний раз. Девушка, которая живет в доме напротив, правда, вспомнила, что к Олегу Юрьевичу приходили разные серьезные дядьки в кашемировых пальто.

– Ну, неудивительно, – откликнулся Киря.

Я услышала на фоне, как он гремит посудой на кухне. Зазвенела чашка, кто-то выругался, и женский голос прикрикнул на расшалившихся детей. Кирьянов вышел из кухни, и слышимость стала лучше.