Трамплин-полет - [11]
Игорь, дослушав историю, так смеялся, что слезы выступили. Он вытирал их сразу двумя руками, а я в это время подумал, что хорошо бы и за руль взяться. И тут по ассоциации вспомнил еще одну историю. Опять со Степаном. Как только Игорь взялся за руль, я продолжил:
- Ты, Антоныч, зря смеешься. Я, кстати, это на собственной шкуре испытал. Так что того финна очень даже хорошо понимаю. Когда Степан вернулся из Финляндии, я как раз в Тольятти был и вечером собирался последним самолетом в Москву лететь. Степа и говорит мне: "Я отвезу тебя в аэропорт". Берет свою тренировочную машину, и где-то в половине девятого мы с ним отчаливаем. Аэропорт километрах в семидесяти. Темнотища, ветер дует, поземка с поля такая метет, что шоссе совсем не видно - как будто по снежной целине несемся. Степан как раз тогда про финна рассказывал. Весело так рассказывал - то руль отпустит и показывает, как бедняга колбасу уплетал, то - опять же двумя руками - как тот шины ощупывал. А на спидометре стрелка у ста восьмидесяти пляшет.
Чувствую, под поземкой ледок - машину все время туда-сюда подтаскивает. Степа, не прерывая рассказа, между делом подправляет ее, а газ и не думает сбрасывать. Честно признаться, хоть я Степу и знаю уже сто лет, и видел тогда, что он в прекрасной форме - машину просто отлично держал, а все равно неуютно.
Подъезжаем к повороту. Смотрим, гаишник голосует. Степа спрашивает меня: "Подвезем?" Подвезем, говорю, не без задней мысли - хоть уймется, может, потише поедет. Гаишник, кряхтя, пролез между дугами каркаса безопасности, потом спрашивает, что это за трубы у нас в машине. Причем вроде даже с претензией к нам. Ну, думаю, тупой попался! Неужели спортивных машин не видел? А Степа серьезно ему отвечает: "Это отопление салона, я сейчас включу". Гаишник молчит, видимо, кумекает. Так ничего и не сказал.
Поехали. Степа опять какую-то историю стал травить. Я успокоился, что гаишник с нами, а потом и вовсе отвлекся. Вдруг слышу, откуда-то снизу, сзади, глухой-преглухой голос: "Эй, ребята!" Поворачиваюсь - никого нет! Потом смотрю, из-под спинки сиденья только шапка торчит. Бедняга аж на пол сполз - и оттуда: "Ребята, вы потише. Гололед ведь". Я глянул на спидометр - все те же сто восемьдесят. Степан в этот момент- как ни в чем не бывало бросает руль, поворачивается назад к гаишнику и говорит издевательски: "А вы откуда знаете, что гололед? Дороги-то не видно. - вон поземка какая!" Гаишник еще ниже присел, да и мне не по себе стало. Я Степану шепчу: "Уймись, бандит". А сам думаю, ну вот, Степа сейчас без прав останется. Тут как раз пост ГАИ. Степа останавливается, достает финскую наклейку с летящей в прыжке спортивной "Ладой" и дарит ее гаишнику: "Держи, командир, на память". Тот наклейку взял, крякнул, но промолчал, а потом, вылезая, говорит: "Шутники вы, ребята. Накололи меня. Трубы-то - это вовсе не отопление! Да с такими, как вы, отопление и не нужно!" Игорь опять смеется, потом говорит:
- Ты тогда, на "Селигере", тоже заставил меня попотеть. Помнишь?
- Это ж гонка.
- Гонка гонкой, но ты так удила закусил, что я на каждый поворот смотрел как на последний в жизни. А когда проходили его, то никак не мог в толк взять, все думал - да не может этого быть.
- Это все потому, что у тебя мало работы было.
- Да ладно, может, оно и так. - Игорь замолчал ненадолго, потом продолжил: - Ты про Степу байки рассказываешь, а я, когда сейчас по горбатой дороге прохватывали, вспомнил нашу тренировку перед тем "Селигером". Помнишь, как лихо вертухнулись?
- Еще бы! Такое захочешь придумать, не придумаешь, - я освежил в памяти тот случай и понял, почему Игорь именно о нем заговорил. - Антоныч, а ведь точно - там дорога такой же горбатой была! Ты что, поэтому и вспомнил?
- Конечно. Только здесь на допе двумя рублями не отделались бы.
Тогда тренировались бригадой из трех машин. Мы с Игорем замыкали тройку. Помню, ходко так идем, но не по допу, а просто по трассе. Перед этим нас что-то задержало, и мы догоняли своих. Вот-вот должны были догнать. Дорога была узкой, укатанной до льда, да еще горбатой.
Выскакиваем мы из леса на открытое место. Дорога уходит вверх, образуя трамплин. Я на него, машина чуть-чуть отрывается от земли - страшного ровным счетом ничего, если бы не внезапно сильный порыв бокового ветра. Не успели и ойкнуть, как лежим в кювете на левом боку. Зима была доброй на снег, и мы плюхнулись словно в перину. Выпрыгиваем из "Москвича" и видим, трактор по полю едет. Я к трактористу. Не успел он дверь открыть, как я ему два рубля в руки и показываю на машину. Он без слов все понял и прямо к ней покатил. Игорь тем временем уже трос приготовил: мигом поставили "Москвич" на колеса, вытащили из кювета, завели мотор и дальше помчались.
Минуты три, не больше, потеряли. И полкилометра не проехали, смотрим, наши стоят, - дожидаются. Останавливаемся. Подходит капитан команды и спрашивает, раздраженно так:
- Где вас черти носят?
- Да вот, - говорю, - перевернулись.
- Врешь ты все! - Он обошел машину кругом - на той ни царапины. - И как же тебя угораздило?
Я рассказываю, он не верит. Тут я не вытерпел:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».