Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века - [55]
В процессе обработки актов и показаний члены местных комиссий составляли сводки установленных злодеяний и обобщенные акты по районам, городам и областям. В том числе делались таблицы — в них были столбцы с количественными данными по убийствам, насилию, издевательствам, пыткам и угону в рабство. Однако остается не совсем понятным, какие именно случаи учитывались в разделе «насилие» и чем оно отличалось от издевательств и пыток. Случаи изнасилований редко фиксировались отдельно в таблицах, т. к. не были предусмотрены шаблоном. Лишь в документах, составленных комиссией содействия ЧГК Калмыцкой АССР, по каждому улусу изнасилования подсчитывались и записывались отдельно, поэтому в обобщающем акте дана и конкретная цифра пострадавших от сексуальной агрессии женщин: выявлено 43 случая, а всего «расстреляно, повешено, замучено, изнасиловано женщин, подвергнуто порке людей, угнано в немецкое рабство, подвергнуто тяжким избиениям и истязаниям — две тысячи двести тридцать семь человек»>[525]. Возможно, именно относительно небольшое число пострадавших в сравнении с рядом других областей СССР дало членам комиссии время для вынесения изнасилований в отдельную графу. Но здесь мог сыграть роль и человеческий фактор — неформальное внимание к этой теме членов комиссии.
В большинстве случаев изнасилование заканчивалось смертью или убийством жертвы, поэтому в сводных данных сведения о них попадали в графу «убитые». Так, в Ново-Петровском районе Московской области был случай изнасилования немцами матери и ее дочки, которых после содеянного убили>[526]. Они были единственными, кто пострадал за время оккупации в этой деревне. В сводке они значились убитыми, а графа изнасилованных отсутствовала вовсе. В таком виде эти сведения попали в обобщающий документ по району, в котором случаи сексуального насилия также отсутствовали>[527]. Показательно в этом отношении коллективное заявление изнасилованных жительниц станицы Старотиторовской Краснодарского края. Они составили письменные показания о том, что в день оккупации станицы румыны «насиловали совсем молодых девушек и даже старух. Женщины по целым неделям не находились в своих комнатах, бросали малолетних детей и прятались по чердакам, деревьям»>[528]. В конце документа все пострадавшие поставили подписи. Однако при составлении общего акта по станице члены комиссии проигнорировали это заявление и не указали ни одного случая сексуального насилия.
В то же время встречается и прямо противоположная ситуация. Например, в обобщающем акте по Волоколамскому району Московской области есть сведения об 11 изнасилованных девушках, но в самом деле почти все документы — таблицы с материальным ущербом, и нет ни одного личного свидетельства об изнасиловании>[529]. Откуда появилась эта цифра, неизвестно. В акте по Высокиническому району было сказано: «За время своего хозяйничанья фашистские изверги насиловали женщин, девушек и несовершеннолетних в возрасте 15–16 лет»>[530]. Акт был основан на «представленных документах», однако в папке по этому району находятся только общие итоговые документы и таблицы. Это не исключает того факта, что показания действительно были собраны, но затем куда-то затерялись. Были и такие случаи, когда факт изнасилования устанавливался по показаниям свидетелей, а подтвердить его у выжившей жертвы не было возможности. «Имели место много случаев зверского изнасилования женщин и девушек. В дер[евне] Верховино Верховинского с[ельского] совета фашистские бандиты изнасиловали девушку Б. В. Г. Данные установлены через свидетелей. Допросить пострадавших не удалось, т. к. они выбыли»>[531], — говорилось в акте по Волховскому району Ленинградской области. Таким образом, никакой системы сбора доказательств о совершённых изнасилованиях не было — в фонде ЧГК представлены самые разные варианты оформления, изложения, подтверждения и обобщения информации об этом преступлении.
Наиболее вопиющие случаи изнасилований отчеркивались на полях. В общем акте по нескольким районам Ленинградской области был отчеркнут длинный перечень жертв сексуальной агрессии и на полях написано «изнасилования». При этом туда же вошло упоминание о принуждении к сожительству: «Немецкие власти принуждали женщин и девушек, в том числе и подростков, сожительствовать с немецкими солдатами <…> В ноябре 1941 г. в деревне Овино Тихвинского района пьяные немецкие офицеры изнасиловали гражданку Д. В. С. — мать 3 малолетних детей. В деревне Печнево того же района немецкие солдаты на глазах родителей изнасиловали 16-летнюю А. С. и 14-летнюю К. Х.» и т. д.>[532] В этом же деле есть акт по еще двум районам области, и в нем вновь отчеркнуты случаи принуждения к сожительству и изнасилований, но на полях уже написано «насилие». Один случай подчеркнут карандашом: «Зимой 1941 г. гражданку деревни Слутки Демянского района М. Е. вызвали на допрос в немецкую комендатуру, и там пятеро солдат изнасиловали ее, после чего вывели за деревню в лес и расстреляли»
