Трагедия в доме № 49 - [2]

После очередной проработки не пришел Баранов на фабрику совсем. Целую неделю пьянствовал, громко кричал на весь подъезд:

— Как они ко мне, так и я к ним! Никуда не денутся. Без меня ремонта не сделают. Вот и пусть ждут, пока я пропьюсь. Пей, Анна! Сбегай-ка, Васенька, принеси три бутылки вина, чтобы на опохмелку хватило. Уважь отца!

— Уважь его! — просила сына мать.

Спустя полчаса, подавая стакан вина семнадцатилетнему Василию, отец снова сказал:

— Уважь отца!

— Да уважь ты его! — в угоду мужу повторила мать.

От выпитого у сына закружилась голова, потянуло ко сну. Не выключив телевизора, не расстилая постели, он лег на диван.

Проснулся от страшного крика матери. Даже не сразу понял, где она: на балконе или на кухне. Опять, наверное, дерутся! Когда это кончится?!

Крик повторился.

— Вася! Сынок! Убьет ведь!

Побежал на кухню, схватил занесенный кулак отца, скрутил руки и, не помня себя, начал бить.

Позже эксперты-медики скажут: Баранова-старшего можно было спасти, если бы ему вовремя оказали медицинскую помощь.

На суде выяснилось, что Баранов неоднократно избивал жену, гонялся за ней с топором, Об этом сообщили свидетели. А Василий ничего плохого не сказал об отце. Говорил только одно: «Виноват я!»

А наказание грозило, с учетом несовершеннолетнего возраста, до десяти лет лишения свободы.

— За что ты так жестоко избил отца? — задал вопрос судья.

— Маму он бил. Она сильно кричала.

Коллектив кондитерской фабрики выделил общественного обвинителя, наказав ему строго-настрого: «Пусть осудят, чтобы другим неповадно было, только проси суд, чтобы не лишали свободы. Так и скажи: «Довел пьяница-отец».

Поступило в суд и письмо работников автотранспортного техникума. В нем говорилось:

«В суде находится дело Баранова Василия, нашего выпускника. В техникуме он учился хорошо, получал повышенную стипендию. Он комсомолец. Это дисциплинированный, скромный, застенчивый подросток. Не было ни одного случая нарушения им трудовой дисциплины, его уважали в группе.

Но мы все знали, что в доме у него тяжелая обстановка: отец и мать алкоголики. И Вася стыдился этого, замыкался в себе. Преподаватели сочувствовали ему, старались помочь. Особенно он стал переживать в последний год, когда стал взрослым, когда надо было готовить и защищать дипломный проект. Не раз мы беседовали и с матерью.

Мы думаем, что преступление, совершенное Васей, — это результат длительного, систематического расстройства нервной системы, сильного душевного волнения. Мы просим отнестись к Василию гуманно, не лишать его свободы».

Письмо принесла классный руководитель, а до этого сама пришла в прокуратуру и просила следователя, чтобы ее допросили в качестве свидетеля и вызвали в суд.

— Не под силу подростку выдержать такую обстановку, которая сложилась в семье Барановых. За три года учебы мы не слышали от Василия даже резкого слова… Все, что с ним произошло, — следствие нервного срыва…

Педагог очень волновалась, говорила так, будто на скамье подсудимых не бывший учащийся, а близкий, родной ей человек.

И опять притихший зал слышит слово, которое в суде повторяли один за другим все одиннадцать свидетелей, выступавших по делу.

— Довели! — говорит сестра Баранова-старшего.

— Довели, — подтверждает бабушка подсудимого. — Вася писал нам в деревню: «Приезжайте скорее. Они опять пьют».

С подобными письмами обращался он и к другим родственникам. Эти короткие письма взывали о помощи. Вот, может быть, тогда и надо было изолировать мальчишку от родителей, чтобы не отравляли они детство единственного сына. Но родственники, в лучшем случае, приезжали, журили пьяницу отца, и стыдили мать, и уезжали, фактически оставляя Василия наедине с собой.

И он замкнулся, замолчал: стоит ли писать, на кого-то надеяться, если все остается по-прежнему… Добавлялись лишь отцовские упреки: «Зачем писал, щенок! Не они, а я тебя кормлю!»

В центре большого города, в многоэтажном доме произошла эта трагедия. Кто в ней виноват? Я ищу ответа на вопрос в показаниях и соседей — тех, кто жил с Барановыми на одной лестничной площадке, за стеной их квартиры или этажом ниже. Люди как люди. Николай Васильевич из соседней квартиры — заместитель директора одного из заводов. Человек степенный, солидный. Он авторитетно заявил суду:

— На месте Василия никто не выдержал бы. Парень он тихий, скромный. Если бы не он, то кто-нибудь из родителей давно погиб бы в пьяной драке. Василий разнимал их, уговаривал, упрашивал…

Мария Федоровна, проживающая этажом ниже, рассказала, что неоднократно поднималась к Барановым, взывая к их совести:

— Почему у вас постоянный шум и стук? Потолок у нас уже в трещинах.

Баранов-старший издевался: у него, мол, очень болит желудок, вот он и бегает по квартире, чтобы облегчить боль. Жена его молча отходила от дверей, а Василий старался все реже и реже показываться на глаза соседям. Ему было стыдно за родителей.

* * *

Судьи удалились в совещательную комнату для вынесения приговора. Низко опустив голову, продолжал сидеть на скамье подсудимых Василий. Высокий, худой, очень похожий на мать, сидящую на другой скамье. Такой притихшей и оробевшей раньше ее никто не видел.