Трагедия на Витимском тракте - [4]

Вот почему, когда на месте происшествия неожиданно для всех появился корреспондент Дальневосточного телеграфного агентства, Бельский, прежде чем ответить на его вопросы о целях злодейского убийства, надолго задумался.

Сложную гамму чувств пережил за это время инспектор областной милиции Антонов. В пятницу он дал Анохину и Крылову свою личную лошадь и повозку для поездки на охоту. Все эти дни жил в тревоге — так как подобные далекие отлучки ответственных людей были делом опасным. Когда Крылов пришел за лошадью, Антонов пытался намекнуть ему об этом, но тот лишь засмеялся в ответ: «До сих пор я думал, что бандиты должны бояться милиции, а оказывается, сама милиция считает по другому…» Охотники уехали. Антонов не успокоился и назавтра позвонил Бельскому в ГПО. Тот уже знал о поездке и лишь поинтересовался — тихо ли на Витимском тракте. Антонов ответил, что никаких происшествий там в последние месяцы не случалось.

Когда Антонов услышал вчера по телефону о записке Козера, с ним едва не случился удар. Черт его дернул ввязаться в эту историю, дать свою лошадь и повозку! Теперь, чего доброго, найдутся желающие припомнить, что он, Антонов, до 1919 года состоял в эсеровской партии… Все случившееся походило на какую–то мистификацию. Он сообщал по инстанциям, отдавал распоряжения, а сам беспрерывно думал о том, что подозрения против него обязательно возникнут, ибо он сам сказал Бельскому, что «на тракте все спокойно». Только дураку не придет в голову, что убийство таких политических деятелей, как Анохин и Крылов, не может быть делом простых бандитов. Тут наверняка должна быть замешана политика.

С таким тревожным, растерянным настроением и приехал Антонов на тридцать третью версту Витимского тракта. Тщательное обследование места происшествия обрадовало его и привело в немалое смущение. Действительно, все улики говорили за то, что убийство совершено с грабительской целью. Даже сохранившиеся на руке покойного Анохина маленькие часы–браслет, на которые прежде всего обратил его внимание Васильев, не показались Антонову достаточно веским доказательством противоположного.

С тревогой ждал он ответа директора госполитохраны на вопрос корреспондента.

Наконец Бельский произнес:

— Предварительные данные, которые имеются в нашем распоряжении, не дают пока возможности сделать каких–либо выводов о цели, с которой совершено убийство, а также о личности преступников.

— Даже предположительных? — удивился корреспондент.

— Даже предположительных…

Корреспондент был явно разочарован.

— Поймите, я проделал такой путь… Должен же я привезти хоть что–то… По–моему, ваш ответ поставит на страницах печати в весьма странное положение нашу милицию и госполитохрану.

Бельский пожал плечами.

— У меня, к сожалению, добавить нечего. Может быть, правительственный инспектор милиции, — повернулся он к Антонову, — захочет сказать что–то?

— Нет–нет. Говорить о чем–либо рано.

Через несколько минут неожиданная догадка осенила Антонова, и он поспешно отозвал Бельского в сторону.

— Лев Николаевич! Тебе часто приходилось встречаться с товарищем Анохиным?

— Да, конечно. А в чем дело?

— Одна любопытная вещь, если я не ошибаюсь… Да, да, теперь я отлично вспоминаю… У товарища Анохина были другие часы — золотые, карманные с дарственной надписью от Олонецкого губисполкома… Как это я не догадался сразу?!

— Ты считаешь, что эти часики не принадлежат ему?

— Вот именно! — воскликнул Антонов. — Теперь я уверен в этом.

— Ты не ошибся. Эти часы — не Анохина. Их мне доводилось видеть у его жены. Конечно, надо проверить. Но я почти уверен, что никакого подлога тут нет. Вероятно, на охоту он взял часы у жены.

— Но какой в этом смысл?

— Смысл есть. Во–первых, ручные часы удобнее. Во–вторых, золото всегда привлекает лишние взгляды. А в общем, в городе все сразу выяснится.

К десяти часам все было закончено. Местность обследована на значительном расстоянии, необходимые протоколы составлены и подписаны, убитые осторожно перенесены и размещены в автомобиле.

На коротком совещании было решено для выяснения новых обстоятельств направить в близлежащие селения и зимовья три оперативные милицейские группы. Дальнейшее ведение дела поручалось следователю по особо важным делам Фомину, а Васильеву Антонов приказал не возвращаться в город до тех пор, пока не будут разысканы и допрошены Козер, два других охотника и все крестьяне, проезжавшие 10 мая по Витимскому тракту.

3

Станислава Козера в селении Мухор–Кондуй не оказалось, но там ждали Васильева задержанные милицией Костиненко и Карболай, проезжавшие вечером в день убийства по Витимскому тракту.

При первом же допросе начали выясняться важные обстоятельства. Суетливый, услужливый Костиненко давал показания первым. Он охотно и с подробностями рассказал, как 6 мая собирался по хозяйственным делам в город, как ехал туда, как удачно запродал на базаре привезенное сено и безуспешно в течение трех дней торговал у одного знакомого новый плуг. На обратную дорогу нашелся попутчик. Карболай собирался в Мухор–Кондуй, чтобы купить для перепродажи сена. Выехали с утра 10 мая. На двадцать пятой версте кормили лошадей и вечером проезжали зимовье Внукова. Действительно, где–то поближе к зимовью, версте на 47‑й навстречу им попалось трое охотников на серой лошади, но никакой стрельбы потом они не слыхали и о нападении на тракте узнали вчера, когда в Мухор–Кондуй утром явился раненый и уговорил за деньги отвезти его на озеро Коморье. Не очень–то хотелось Костиненко вновь гонять усталую лошадь, но раненый прямо–таки умолял его и пришлось согласиться. А вот сегодня рано утром приехали милиционеры и ни с того, ни с сего взяли их с Карболаем под стражу.