Трагедия Дикого («Снежного») человека - [4]

Русские испокон веков зовут его: Дикий человек, Дикованький мужичок, Волосатик, Человек-зверь, Леший, Лесной человек, Лесовик, Лесной дядя, Лошак, Лисун. Как видите, здесь не случайно мы остановились на одном более подходящем названии — Дикий человек. Оно бытует и у других народов. В народных верованиях восточных славян его считали духом леса, враждебным человеку. Полагали, что эти названия возникли у древних славян во время заселения лесных пространств, как выражения страха перед дремучими лесами.

Интересно, что на Чукотке он имеет восемь названий, каждое из них отражает какую-либо характерную черту внешности или поведения. Тэрик — человек, появляющийся на восходе солнца, Чиркичавыл — быстробегущий, Миригды — плечистый, Арынк, арынса — полевой, Раккем, диулин — остроконечная голова, Кильтаня — пучеглазый. На Кавказе его принято называть Каптар, Биабан-гули, Очокача. В Монголии распространены названия: Алмасы, Хум-гурасу, Гореун, а тибетцы его зовут Ми-ге, Ми-ге — дикий человек, или Кангадми, Кангми — снежный человек, Ван-манас — лесной человек. В Непале, как уже было сказано, его называют Йетти. В Северной Америке распространено название Сасквачи и Бигфут — большая нога.

В пятидесятых годах нашего столетия, несмотря на скепсис, царивший в мире ученых, за изучение дикого человека с величайшим энтузиазмом и настойчивостью взялся московский ученый, доктор философии и истории Б. Ф. Поршнев. Ему удалось склонить Академию Наук СССР на организацию большой экспедиции в горы Памира. Но ботаник, назначенный ее руководителем, больше увлекся своими профессиональными интересами, нежели поисками человекообразного создания, пренебрег советами Б. Поршнева и не собрал никаких материалов, кроме фрагментов фольклористики, тем самым опозорив идею изучения загадочного родственника человека. После этой экспедиции Академия Наук СССР больше не желала слышать о каких-либо поисках снежного человека. Но Б. Поршнев не бросил начатого дела (быть может, еще и потому, что не был профессионалом-зоологом, обремененным сформировавшимися в этой научной дисциплине представлениями) и продолжал верить в бытие заинтересовавшего его таинственного двуногого. Как ни парадоксально, иногда установившиеся и канонизированные знания той или иной науки сильно тормозят развитие ростков нового и необычного! Разве ученые мужи могли себе представить, что на земле сохранилось что-то похожее на человека, к тому же большого роста, да еще и в климате высокогорий, царстве снега и холода, и при столь низкой численности.

Б. Поршнев собрал богатый материал и опубликовал в 1962 году ничтожно малым тиражом в полутора сотен экземпляров свою монографию, назвав ее «Современное состояние вопроса о реликтовом гоминиде». Она совершила «переворот» в узком кругу ученых, особенно за рубежом, но у нас ее предпочитали не замечать и быстро предали забвению. Называя дикого человека «реликтовым гоминидом», Б. Поршнев подразумевал под словом реликтовый широко распространенный в прошлом и сохранившийся до нашего времени гоминид — человекообразный. Занимающиеся изучением и поисками дикого человека стали его называть проще и сокращенно двумя буквами «РГ», то есть реликтовой гоминид.

И все же массовая печать сделала свое дело, внедрила в нашу страну чужеземное и нереальное прозвище «снежный человек». Под этим прозвищем его все и запомнили, а вновь предлагаемое — гоминид или реликтовый гоминид — не нашло благоприятную почву в нашем языке. К тому же человекообразный ли он, коли так сильно похож на человека? Не называем же мы вымершего всего лишь около сорока тысяч лет тому назад неандертальца гоминидом. И как быть со словом «реликтовый», то есть сохранившийся от ранее широко распространенного в прошлом? Не называем же мы реликтовой, допустим, лошадь Пржевальского, сохранившуюся на Земле всего лишь в нескольких десятках особей, так же как не называем реликтовыми сотни видов зверей, ныне очень редких и повсеместно исчезающих. Не звучит ли в словах «реликтовый гоминид» некая тенденция наукообразия и щегольство заумной терминологией, к которой так пристрастился ученый мир? Проще, понятней, да и реальней его называть все же диким человеком, к тому же так его именуют и многие народы.

Вскоре после того, как массовая печать оповестила мир о «снежном человеке», в Непал было отправлено несколько хорошо экипированных экспедиций. Но они не нашли загадочного йетти. И тогда в общественном сознании произошел крутой поворот, все ставшее известным о волосатом двуногом было объявлено фантастикой, приманкой, на которую так легко клюнули ученые и альпинисты-путешественники. И волна интереса к нему, подобно цунами после землетрясения, столь же стремительно понеслась в обратном направлении по газетам и журналам с насмешками, иронией над теми, кто продолжал грезить, верить в существование этого неизвестного животного. Выразила недоверие в реальность существования дикого человека и наша прославленная высоким уровнем публикуемого материала «Литературная газета» (25.VI.1966 г.).

И все же в то печальное по заблуждению время алма-атинский журнал Союза Писателей «Простор», несмотря на утвердившееся всеобщее осуждение и неприятие проблемы снежного человека, взял на себя смелость опубликовать научно-популярный очерк Б. Поршнева под названием «Борьба за троглодитов» (№№ 4–7, 1968 г.). Примечателен эпиграф к этой повести, принадлежащий пионеру изучения человека каменного века Буше де Перта, также, как и Поршнев, испытавшему недоверие и насмешки по поводу своих открытий. «Надо мною смеялись, не хотели даже взглянуть на вещи, боясь сделаться еретиками в науке. Но когда факты оказались столь очевидными, что невозможно было в них усомниться, мне все-таки пришлось испытать нечто худшее, чем возражения, чем критику, чем сатиру, чем преследования, я встретил молчание…» Восставая против повального скепсиса, Б. Поршнев с горестью заметил: «Я апеллирую ко всеобщему здравому разуму. Этому еще на рассвете учили Галилей и Декарт».