Траектория чуда - [13]

Талия, уже одетая в тот же домашний и очень милый наряд, в котором встречала меня несколько часов назад, сидела в кресле нога на ногу и курила. Из динамиков магнитолы неторопливо лились фантастические гитарные пассажи.

— Карлос Сантана? — улыбнулся с порога ванной я.

— Ты просто меломан, или…? — туша в пепельнице сигарету, вернула мне улыбку Талия.

— Просто, а ты? — переспросил я.

— А я — просто музыкальная школа, консерватория, отборочный тур конкурса имени Чайковского и…все, — рассмеялась Талия, но глаза при этом у нее были грустные-грустные. — Пришлось уйти с третьего курса.

— А на каком инструменте ты играла? А почему не продолжаешь учиться? А что конкурс — не прошла? — закидал ее вопросами я, потихонечку одеваясь.

— Нет, почему не прошла? — задумчиво ответила Таша. — Прошла в финальный тур. Но он начинался еще через несколько месяцев, а тут как раз начали происходить такие изменения в организме, что я утром не узнавала себя вчерашнюю в зеркале. Представляешь, я к тому времени уже года три принимала гормоны, и все как-то без толку. Я уже отчаялась, если честно, а тут как начала грудь расти — буквально как на дрожжах. За три месяца на три размера. Скрывать не стало никакой возможности. Сокурсники стали поглядывать подозрительно. В общем, пришлось выбирать между музыкой и собой. Так и ушла в бессрочную академку. Ну, и выступить на конкурсе, соответственно, не пришлось. А училась я по классу скрипки.

Боже, еще и скрипачка! Фантастика! Ведь талант извлекать из человеческих душ эмоции посредством музыки я всегда ценил выше всех прочих аналогичных дарований, типа живописания или способности к письму.

— А почему не восстанавливаешься сейчас? Ведь у тебя все стабилизировалось? — от души недоумевал я.

— Как ты себе это представляешь, ушла в академку мальчиком, вернулась девочкой? — опять невесело усмехнулась Таша. — Там еще полно народу, с кем я училась, преподаватели. Да это будет не учеба, а кунсткамера сплошная! Нет, в этой стране мне уже не учиться и не играть.

Я слушал эту исповедь молча, забыв, что застегивал рубашку. Боже, какая драма! Таша уже давно закончила рассказывать свою невеселую историю, а я все стоял, теребя пальцами пуговицы.

Она улыбнулась, подошла ко мне, и сама застегнула мне рубашку.

— Не бери в голову, а то что-то загрузила я тебя, — улыбнулась мне она.

— Как не брать в голову, когда тут буквально Ванесса Мэй тебе рубашку застегивает, — отшутился я, находясь, на самом деле, все еще под впечатлением всей истории короткой жизни Талии.

— Ванесса Мэй — подготовишка! — заносчиво и задорно хмыкнула она, застегивая последнюю пуговицу. — Ну вот, туалет его величества завершен.

— Спасибо, — поблагодарил я ее, положил ей руки на плечи и поцеловал в пробор волос на голове.

Надо было идти, но уходить не хотелось. Так бы и стоял вечность, полуобняв это непонятнополое существо с грустными глазами доброй волшебницы.

— Иди, Антонушка, тебе пора, — первой нарушила молчание Талия.

— Вообще-то, меня зовут Глеб, — сознался я.

— Иди, Глеб, — совершенно не удивилась Талия. — Хотя я уже так привыкла к имени Антон, и идет, по-моему, оно тебе больше, чем Глеб.

Я вынул кошелек, достал двести долларов и положил их на стол, подоткнув краешки бумажек под пепельницу.

— Спасибо, — поблагодарила Талия и добавила, опустив глаза: — Знаешь, мне не хотелось бы, чтобы ты думал, что деньги — главное для меня.

— Я так и не думаю! — серьезно и искренне воскликнул я.

Таша в ответ наградила меня таким благодарным взглядом, что я расцвел. Потом подошла ко мне и сказала, заглядывая в глаза:

— Мне очень хорошо и легко с тобой, Антон, то есть, Глеб. Я очень благодарна тебе. Может быть, еще увидимся когда-нибудь?

Непонятно как-то это прозвучало, — не приглашением, а, скорее, просто допущением… И глаза ее были полны грусти. Все-таки странная она…Хотя — и неудивительно. Я обнял ее за плечи, ободряюще улыбнулся:

— Конечно, увидимся! К сожалению, завтра я занят…

— Да и меня не будет всю следующую неделю, — со смехом поддержала шутку она. — Если хочешь, оставь мне свой номер для связи, я позвоню тебе сразу же, как вернусь в город.

Хотел ли я? Если честно, то сейчас, обуреваемый ураганом противоречивых эмоций, я не знал, но все же нацарапал ей на клочке бумаги номер своего мобильного. Больше, к сожалению, задержаться не было ни одной причины. Надо было идти. Я наклонился, чтобы на последок чмокнуть Талию в щеку, но она подставила губы. Прощальный поцелуй, казалось, длился вечность, но и он кончился.

— Ну все, беги, — прошептала она.

Я еще минуту стоял и смотрел на нее, потом повернулся и пошел к выходу. Открыл дверь, вышел на лестничную клетку. Талия, как давеча, встала в проеме, прислонившись плечом к косяку.

— Я буду скучать, — сказала мне она на прощанье.

В ответ я сделал ей дебильное чао ручкой и через ступеньку побежал вниз по лестнице. Звук закрывшейся двери донеся до меня, только когда я был уже на первом этаже.

Глава 3. Галина

Пятница, ночь

Когда я вышел из благоухающего все теми же ароматами подъезда на свежий воздух, мои часы показывали одиннадцать. На улице было темно, тепло и тихо. Как в мае, пахло липами. Наверное, именно эти минимум полувековые великаны создавали во дворе этот специфический микроклимат, когда даже в такие жаркие дни в квартирах пятиэтажек, не дотягивающихся крышами до верха даже самых низкорослых деревьев, было свежо и прохладно. Я включил телефон, и сразу же раздался звонок. Определитель, разумеется, высветил домашний номер. Голос Галины дрожал от гнева.