Тоже Родина - [25]
Бывало так, что наши клиенты отказывались от своих слов. Задним числом норовили переиграть условия. Однажды нам это надоело. Тогда под потолком появился объектив, а в столе — замаскированный микрофон.
Что тут сказать? Нет более циничных людей, чем финансисты. Цинизм доктора оправдан. Цинизм педагога, который смотрит на семилетнего мальчика и знает, что после восьмого класса тот пойдет по первой ходке, — неизбежен. Цинизм гробовщика понятен. Это здоровые цинизмы тех, кто имеет дело с неотъемлемыми качествами живого вещества. Все рождается, развивается, стареет и умирает. Но финансист работает с эквивалентом человеческой энергии. Непрерывно орудует он чужими деньгами и пропитывается их аурой. Следами страстей. Доктор циничен, поскольку знает, что все смертны. Финансист циничен, поскольку знает, что все жадны. Каждый хоть раз из-за денег скандалил с женой. Или с матерью. Ударил сына. Вдребезги разругался с другом. Каждый хоть раз плакал из-за денег. Унижался, завидовал, обманывал. Испытывал брезгливость или гнев.
Покажи мне свои деньги, и я скажу, кто ты.
За четыре года через мои руки прошло не менее ста пятидесяти миллионов долларов наличными. Не реже раза в месяц мне попадались купюры с пятнами крови. И не только. Деньги, я знаю, покрыты тонким слоем слез, пота, дерьма и семенной жидкости. Этот слой уже есть, даже если казначейский билет едва выскочил из печатного станка. Так пахнут женщиной чашки совсем нового бюстгальтера. Бреттон-вудская конференция отменила золотой паритет, но никто никогда не отменит паритета крови: количество денег в мировой системе всегда равно количеству совокупного людского страдания.
На второй год я стал очень циничен. На третий — я весь состоял из цинизма.
Ко мне приходили люди, посвятившие жизнь сокрытию своих доходов. Хитрейшие из хитрейших. В зале для переговоров они расслаблялись, скидывали маски скромных чиновников, мирных коммерсантов, неподкупных борцов с преступностью. И становились самими собой: акулами. Я улыбался им, а потом нажимал тайную кнопку.
За такое могли убить. Или искалечить. Но я привык. Любая опасная профессия становится гораздо менее опасной, если знать правила. Мы — я и босс — знали. Прежде чем вмонтировать в стену хитрую технику, мы все обсудили. И пришли к выводу, что наши тайные видеоролики вряд ли наделают бед, даже если попадут в чужие руки. Уловить суть происходящего можно только в том случае, если сам герой сюжета — например, я — сделает уточняющие комментарии. А я их никогда не сделаю. Кто угодно, но не я.
Что увидит и услышит посторонний, посмотрев запись? Клубы сигаретного дыма, фигуры в пиджаках. Диалог такой:
Клиент. Слушай, Миша. Один мудак погнал на тебя полтора или два ярда.
Хозяин. Это п…ц. И когда надо сделать?
Клиент (улыбаясь). Как обычно — вчера.
Хозяин. А как погнал?
Клиент. В дереве. Я же говорю, два ярда, б…, в дереве.
Хозяин. А дальше?
Клиент. Вынуть, на х… кэш.
Хозяин. Тоже деревом?
Клиент. Грины.
Хозяин. Два ярда не освою. Это до х…я. Максимум ярд, и то в два дня.
Клиент. Х…во.
Хозяин. Ладно. Отоварим. В один день. Но за три.
Клиент (кричит). Что?! Три?! Ох…ть! Ты душишь! Всегда было два!
Хозяин. Два — это за два дня. А три — за один.
Клиент. Это п…ц!
Хозяин. А х… ли ты думал? И за купюрность не отвечаю.
Клиент (не совсем понял). Это как?
Хозяин. Половину — мелкими.
Клиент. Какими, б…, мелкими?
Хозяин (зевает). Пятерками и десятками.
Клиент (шокирован). Ты ох…л.
Хозяин (невинно). Извини.
Клиент (погружен в сомнения). Я буду думать.
Хозяин. А мне что делать? Кэш заказывать или нет?
Клиент. Ни х…я не заказывай. Я все отменю. На х… мне твои десятки? Кому я их впарю?
Хозяин. Ладно. Даю семьдесят пять процентов сотенными листами, в один день, комиссия — три, самовывозом.
Клиент (хохочет). А, б… повелся, жук! Идет, согласен…
Такая запись — гарантия безопасности. На следующий день за наличными приезжает броневик. Начинается пересчет. «Два ярда в дереве», то есть два миллиарда рублей — это примерно пятьсот тысяч долларов по курсу лета девяносто шестого года. Забирает деньги не тот, кто договаривался, а сам владелец миллиардов. Мы взимаем комиссию: три процента, пятнадцать тысяч долларов. Миллиардер в ярости. Он рассчитывал на два процента. Будь он в хорошем настроении, он бы махнул рукой, но он мается похмельем, и к тому же вчера жена застукала его с содержанкой. И он идет на принцип. Два, и точка. Гремит скандал. Цена вопроса — ровно пять тысяч. Вызывают посредника — того, кто делал сделку. От испуга несчастный начинает врать, что говорили про два, а никак не про три. Миша Мороз стоит на своем. Миллиардер грузит товар в броневик, хлопает дверью, грозит бандитами. И вот — бандиты. Трое. Кандидаты в мастера по греко-римской борьбе. Требуют ровно пять тысяч, и еще столько же за беспокойство. Серьезная предъява. Миша бледен, но весел. Он просит быков появиться завтра. Быки отступают. Миша делает мне знак. Я зову личного водителя и велю ему отвезти вот эту видеокассету вот по этому адресу: прямо в офис миллиардера. Вечером, часов в одиннадцать, миллиардер звонит Мише и снимает свою претензию. За пять тысяч ответит посредник. Но с нами миллиардер больше не желает работать. Мы скользкие парни, мы пишем все разговоры, с такими опасно дело иметь.
В провинциальном городе Павлово происходит странное: убит известный учёный-историк, а из его дома с редчайшими иконами и дорогой техникой таинственный вор забрал… лишь кусок древнего идола, голову деревянной скульптуры Параскевы Пятницы. «Человек из красного дерева» – поход в тайный мир, где не работают ни законы, ни логика; где есть только страсть и мучительные поиски идеала. «Человек из красного дерева» – парадоксальная история превращения смерти в любовь, страдания – в надежду. Это попытка – возможно, впервые в русской литературе, – раскрытия секретов соединения и сращивания славянского язычества с православным христианством. И, конечно, это спор с Богом.
Это изустная побывальщина. Она никогда не была записана буквами. Во времена, о которых здесь рассказано, букв ещё не придумали. Малая девка Марья обошла всю землю и добралась до неба в поисках любимого – его звали Финист, и он не был человеком. Никто не верил, что она его найдёт. Но все помогали. В те времена каждый помогал каждому – иначе было не выжить. В те времена по соседству с людьми обитали древние змеи, мавки, кикиморы, шишиги, анчутки, лешаки и оборотни. Трое мужчин любили Марью, безо всякой надежды на взаимность.
Андрей Рубанов – автор книг «Сажайте, и вырастет», «Стыдные подвиги», «Психодел», «Готовься к войне» и других. Финалист премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Главный герой романа «Патриот» Сергей Знаев – эксцентричный бизнесмен, в прошлом успешный банкир «из новых», ныне – банкрот. Его сегодняшняя реальность – долги, ссоры со старыми друзьями, воспоминания… Вдруг обнаруживается сын, о существовании которого он даже не догадывался. Сергей тешит себя мыслью, что в один прекрасный день он отправится на войну, где «всё всерьез», но вместо этого оказывается на другой части света…[b]Книга содержит нецензурную брань.[/b].
Сума и тюрьма – вот две вещи, от которых в России не стоит зарекаться никому. Книга Андрея Рубанова – именно об этом. Перед арестом у героя было все, из тюрьмы он вышел нищим... Мытарства и внутреннее преображение героя в следственном изоляторе «Лефортово» и «Матросской Тишине» описаны столь ярко и убедительно, что вызывают в читателе невольную дрожь сопереживания. Вы не верите, что тюрьма исправляет? Прочтите книгу и поверите.
Эта книга взорвет ваш мозг.Эта книга рассказывает о том, как Москва заросла травой высотой с телебашню.Эта книга рассказывает о том, как русские сдали Сибирь в аренду китайцам.Эта книга рассказывает о том, как люди превращаются в растения.Эта книга рассказывает о временах, которые наступят, если каждый будет думать только о своих аппетитах.Добро пожаловать в Москву.Добро пожаловать в Хлорофилию.
В новом романе Андрей Рубанов возвращается к прославившей его автобиографической манере, к герою своих ранних книг «Сажайте и вырастет» и «Великая мечта». «Йод» – жестокая история любви к своим друзьям и своей стране. Повесть о нулевых годах, которые начались для героя с войны в Чечне и закончились мучительными переживаниями в благополучной Москве. Классическая «черная книга», шокирующая и прямая, не знающая пощады. Кровавая исповедь человека, слишком долго наблюдавшего действительность с изнанки. У героя романа «Йод» есть прошлое и будущее – но его не устраивает настоящее.
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.