Товарищи - [7]

— Сейчас выслали? Да, да, готова! — слышал Саша оживлённый мамин голос. — Устала? Нет, ничего.

Она вернулась к Саше уже одетая, и в лице её, побледневшем за эти несколько дней, и в обведённых синеватой тенью глазах светилась всё та же глубокая, торжествующая радость.

— Не удалось нам досыта наговориться, Сашук: вызывают на совещание. Но я даю тебе слово, как-нибудь урву время, и мы с тобой улизнём покататься на лыжах. За город, в лес. Подальше. А завтра, Саша, я делаю доклад в Академии наук. Пора обнародовать результаты десятилетней работы, — сделать выводы. Лестные выводы для нашей науки. Ещё один шаг вперёд. Этот шаг снова сделали мы, советские люди, — вот в чём гордость!

Под окном, во дворе, загудела машина.

Мама подошла к Саше, взяла в ладони его голову и, откинув, заглянула близко в глаза. Должно быть, что-то она увидела в глубине его глаз, что смутило и испугало её.

— Что с тобой, Саша?

Под окнами надрывался гудок.

— Мама! Ты опоздаешь! — закричал Саша в преувеличенном страхе. — Собирайся живей!

Саша торопил её, суетился и никак не мог успокоиться, пока за ней не захлопнулась дверь.

А оставшись один, он прислонился лбом к косяку книжной полки и перевёл дыхание, словно только что свалил с плеч тяжёлый мешок.

Близнецы обсуждают положение

— Костя, он так и сказал: «Мой вольтметр, не отдам»? — спросила строго Юлька.

— Да нет же! — воскликнул Костя с досадой, удивляясь странной непонятливости сестры. — Вовсе нет. Саша не хочет дарить вольтметр вместе с классом. Он хотел от себя. И чтоб все его восхваляли.

— Ну?

— Что, ну? Ребята обиделись. Как ты думаешь; Надежде Дмитриевне приятнее было бы, если бы весь класс подарил? Все так ждали, надеялись, что будет сюрприз. И вот всё сорвалось. И вообще…

— Что вообще? — нахмурилась Юлька.

Костя мрачно смотрел в сторону, избегая взгляда сестры.

— Я разочаровался в Саше. Он оказался совсем другим человеком.

— Ты уверен? — холодно спросила она.

— Да что ты так за него заступаешься? — рассердился Костя. — Никакого самолюбия! Он же напал на тебя!

Юлька спокойно возразила:

— Не он — я на него напала. Теперь мне понятно, почему он не был на сборе. Костя, каким Саша оказался «другим» человеком?

— Таким, что когда делается общее дело, на него не очень можно надеяться, — резко ответил Костя.

Они замолчали. Юлька уныло накручивала на палец прядку волос, упавшую из-за уха.

— Знаешь, что говорил Ключарёв? — сказал Костя, решившись, должно быть, до конца раскрыть Юльке глаза на их бывшего друга. — Он говорил: если бы мы были не просто седьмым «Б», а «Молодой гвардией» во время войны, приняли бы Сашу после этого случая, как ты думаешь?

— Какой ужас! Наверное, нет, — шопотом ответила Юлька.

Она сидела на кровати, обхватив колени руками, и внимательно смотрела на брата. Она вместе с ним обвиняла товарища и хотела его оправдать.

— Что же будет?

— Не знаю, — вяло ответил Костя. — Ребята ему не простят.

— А ты?

— Мне Сашу жалко. И я…

Снова молчание и новый вопрос:

— Вы считаете его эгоистом?

— Эгоистом.

— И несознательным?

— Да.

— А я знаю сто случаев, когда Саша был не эгоистом и очень сознательным.

— И я знаю, — грустно согласился Костя. — Но в этот-то раз…

Чувствуя, что сердце брата начинает оттаивать, Юлька просительно заглянула ему в глаза:

— Костя! Не может быть, чтоб вдруг в один день Саша навсегда изменился в противоположную сторону!

Костя молча рассматривал незатейливые узоры на ширме. Юлька вздохнула. Это был вздох человека, который теряет надежду.

— Воскресенье. Саша один. Может быть, он заболел? Позвонить ему, Костя?

Костя остался закованным в броню равнодушия:

— Не бывает, чтобы в таких случаях обязательно заболевали.

Юлька встала и, опустив голову, долго что-то напряжённо обдумывала.

— Мне всё ясно, — сказала она, раздельно выговаривая слова. — Один человек страшно ошибся, — она сумрачно посмотрела на брата. — И все сразу от него отвернулись, и даже его лучший друг. Не понимаю!.. — Юлька пожала плечами.

— Что должен делать лучший друг? — спросил нерешительно Костя.

— Узнать! Расспросить! Помочь! Посоветовать! — гневно крикнула Юлька. — Может быть, Саша раскаивается? И… может, он всё-таки не «другой» человек, а просто ошибся? И тогда… Слушай-ка, Костя, если даже его завтра не примут в комсомол, после ведь могут принять? А если мы не поддержим, вдруг он навсегда упадёт духом? Давай, Костя, пойдём?

— Пойдём!

В бурном восторге Юлька захлопала в ладоши. Джек, готовый в любую минуту разделить веселье хозяйки, сорвался с подстилки. Началась суматоха.

Юлька сдёрнула с вешалки шубу и в дверях ждала брата. Как на грех, он не мог разыскать свою шапку. Под руку попадались разные бесполезные вещи: варежки, свитр, портфель — всё, кроме шапки.

— Мы придём и самым обыкновенным образом помиримся с ним, — рассуждала вслух Юлька, — потом узнаем, что происходит.

Костя продолжал искать свою шапку.

— Никто не собирается его защищать, если он подвёл весь ваш класс. Но нельзя человека бросать… Костя, можно подумать, что ты тянешь нарочно. Или ты хочешь, чтобы я шла одна?

Она с нетерпеливой решимостью посмотрела на брата. Отчаявшись, Костя сказал:

— В чём идти, если эта проклятая, шапка исчезла? Просто какая-то судьба со вчерашнего дня преследует Сашу.